Читать «Тайна двух сфинксов» онлайн - страница 14

— Тогда я отказываюсь понять тебя, Андрей.

— Я считаю, что центр тяжести вопроса об анабиозе лежит в явлениях, связанных не с замерзанием, а с высыханием живого вещества. — Андрей говорил теперь серьезно, и в тоне его голоса звучала глубокая убежденность. — Впрочем, обе разновидности анабиоза сводятся к одной причине: ведь и процесс замерзания — это не что иное, как извлечение воды из клеток образующимся в них льдом. Ты, Виктор, уже сказал, что при замораживании организм может погибнуть от разрушения клеток ледяными кристаллами, — и это справедливо. Но английский ученый Паркс недавно нашел еще одну причину неудач, постигших исследователей холодного анабиоза. Именно она, эта причина, и сводила на нет все преимущества, которые давало мгновенное замораживание. Оказывается, при сильном охлаждении в межклеточной жидкости начинают бурно накапливаться электролиты, то есть соли, и это также приводит к необратимым изменениям в живой клетке. Так вот я подозреваю, что при потере влаги путем высушивания концентрация солей уже не действует губительно. Не потому ли сухой анабиоз так широко распространен в природе?

— Знаю, знаю! — перебил Виктор Петрович. — Амебы, туфельки, даже коловратки, имеющие относительно сложную нервную систему, могут высыхать, а попадая вновь в воду, оживаю?… Семена растений сохраняются в сухом состоянии десятки лет и прорастают, оказываясь в благоприятных условиях… Луковицы степного мятлика можно высушить и хранить несколько лет в гербарии, но стоит их положить в воду, как они тотчас же дадут ростки… Изолированное и высушенное сердце лягушки, помещенное в питательную среду, восстанавливает утерянную влагу и начинает вновь ритмично сокращаться.

Виктор Петрович прищурился и, не скрывая своего торжества, посмотрел на Андрея.

— И, если мне не изменяет память, я берусь утверждать, что дальше этого опыты не пошли!

— Совершенно верно, — спокойно согласился Андрей. — Вот поэтому меня и заинтересовала проблема полного обезвоживания тканей. И впереди я предвижу возможность высушивать и затем вновь возвращать к жизни даже сложные организмы.

— Так! И ты считаешь это научной гипотезой, для доказательства которой стоит тратить время? — спросил Виктор Петрович.

— Конечно!

— Это не гипотеза, а фантастика! И я удивляюсь, Андрей, как некритически относишься ты к своему увлечению анабиозом. Ведь ты не можешь не знать, что даже опыты, которые я только что перечислял, теперь подвергают сомнению.

— Знаю и это. Но тем более необходимо продолжать исследования. Любая гипотеза вызывает сомнения, и только смелость и настойчивость ученого-экспериментатора могут превратить ее в научную теорию.

— Ну, предположим, что ты прав… — не сдавался Виктор Петрович, — допустим, наконец, что ты докажешь свою гипотезу. Но что это может дать практике?