Читать «Особые приметы» онлайн - страница 189

— Антонио?

— Да, в понедельник, девятого числа. В книжке записано: «Двенадцать часов — Антонио». Подойдите, взгляните сами.

— Ах, это? Вспомнил. Случайный знакомый. Разговорились в кафе. Потом ходили по улицам.

— А его адрес вы записали?

— Нет. Просто так поболтали и разошлись… Я даже фамилии его не знаю.

— Телефона он, конечно, вам тоже не оставил?

— Нет, не оставил.

Наступило молчание. Габардиновый макинтош закурил сигарету. Лысый продолжал разглядывать фотографии. Выражение лица у него было мечтательное.

— Вы знакомы с неким Энрике Лопес Рохасом? — спросил габардиновый макинтош.

— Как вы сказали? Энрике Лопес Рохас?

— Совершенно верно.

— Нет. Среди моих знакомых нет людей с таким именем.

— Может быть, вы встречались с каким-нибудь Лопес Рохасом в Италии?

— И в Италии не встречался.

— Вы в этом уверены, сеньор Гаспарини?

— Абсолютно.

— Странно. Когда мы его задержали, у него в тетради оказался ваш адрес… Вы ведь живете в Милане, улица Торкио, дом номер пятнадцать, верно?

— Да, сударь.

— На допросе он показал, что знаком с вами. И добавил, что вы вместе с неким профессором Болонского университета…

— Повторяю: я не имею понятия, о ком вы говорите.

— В таком случае позволю себе сообщить вам об этом человеке кое-какие сведения… Это юноша из превосходной семьи. Во время гражданской войны красные зверски убили его отца. Брат его матери сражался на нашей стороне в полку пресвятой девы Монсерратской и погиб на поле боя. Вот, я захватил с собой его фотографию. Теперь узнаете?

— Я уже сказал вам, что человек, о котором вы говорите, мне незнаком.

— Прошлым летом он провел несколько недель в Италии и привез с собой инструкции относительно организации забастовок и студенческих беспорядков… Вернувшись на родину, он связался с кучкой нежелательных элементов. При аресте мы имели возможность убедиться, до какой грязи он докатился: порнографические рисунки, открытки… Совершенно растленный тип. Кстати, знаете, что он нам говорил про вас?

— Не знаю, и это меня не интересует. Я уже сказал…

— Как вам угодно, сеньор Гаспарини. Я только хотел дать вам некоторое представление о его моральном облике…

— Он был привлечен к ответственности как уголовный преступник, — добавил лысый.

— Его несчастная мать вначале не хотела верить, что он мог так подло, так бессовестно опозорить отцовское имя… Мы такие же люди, как все, сеньор Гаспарини. Когда мы ей открыли всю правду… Да, для меня лично это были тяжелые минуты, можете поверить…

— Эти снимки ваши? — внезапно спросил лысый.

— Да, сударь.

—. Вы сами снимали?

— Да, сударь.

— Вы позволите мне высказать вам свое мнение, сеньор Гаспарини… Так сказать, точку зрения рядового испанского фотографа-любителя.

— Пожалуйста.

Лысый закурил новую сигарету и неторопливо, с наслаждением затянулся.

— Мне кажется, что истинного лица нашей страны вы увидать не сумели… На ваших снимках какая-то сплошная беспросветность: лачуги, печальные детские лица. К чему этот перекос? Неужели, действительно, вы полагаете, что это и есть Испания? Нет, у вас просто были дурные гиды.