Читать «Цветок папоротника» онлайн - страница 67

После пострига жизнь её текла в прежнем русле. Только молиться стала больше. Таяла на глазах, никто в монастыре не мог понять, что с ней твориться? И только она знала. Твёрдо знала теперь, что не со всяким грехом человеку под силу справиться, не всякий грех замолить можно. Может, у иного и получается, да она, видно, не из таких. Либо раскаяние её фальшивое, и происходит из страха больше.

Как-то молилась она в своей келье, вдруг свеча погасла, будто порыв ветра задул. Почувствовала шорох какой-то в углу, обернулась, нет никого. Хотела свечу зажечь, да спички не найдёт никак. Шорох повторился, да таким явным стал, что сомнений не стало: есть там кто-то. Подошла поближе, вгляделась. Вдруг глаза на неё из темноты глянули, будто бросились. Отпрянула сестра Анастасия, перекрестилась, попятилась, да на кровать села. Крестится истово в темноте, руки дрожат. Этот кто-то из угла встал и к ней подошёл. Глаза у сестры Анастасии закрыты, губы молитву шепчут. Кто-то сел рядом, кровать скрипнула, за руку её взял. Рука холодная, как у покойника, мокрая. «Открой глаза!» – шепчет, да так настойчиво. Анастасия подчинилась, глаза открыла, видит, коробок со спичками у неё в руке. Непослушными пальцами подожгла фитиль, комната озарилась призрачным светом. Вздохнула с облегчением, но через мгновение похолодела от ужаса. Рядом сидел кто-то, вздыхал жалобно. Не хотела, но, подчиняясь неведомой воле, повернула голову. Девушка возле неё сидит, молодая, волосы чёрные, распущенные, мокрые, вода стекает прямо на постель. Постель намокла уже, и на полу лужа. Сердце у Анастасии забилось, как бешеное, узнала она гостью непрошенную – Галина! Та улыбнулась печально, жалобно:

«Узнала меня? – Сама же и ответила. – Вижу, узнала. Зачем ты сделала это? Не любил ведь он меня, так наваждение, прихоть минутная. Неужели жизни за это лишить не жалко? Я ведь молодая была… вся жизнь впереди. А он тебя любил, всё хорошо бы было. А теперь? И у себя счастье украла. Разве здесь твоё счастье? Но я зла на тебя не держу, простила давно. Холодно только мне, вода, знаешь, какая холодная… – Ближе подвигается Галина к Анастасии, голову на плечо кладёт. – Думала, спряталась здесь, имя сменила, Богом прикрылась, так я и не найду тебя? Думала, молитв твоих испугаюсь? Да чего мне пугаться? Я не нечисть, и не дьявол, я теперь часть тебя…» Сказала это и засмеялась хрипло, с надрывом. Анастасия чувствует, что вода лицо её заливает, на грудь капает, чувствует, что задохнётся сейчас, кричать хотела, но как рот открыла, вода туда хлынула. Без чувств упала на кровать. Очнулась утром, свеча почти догорела, но Галины не было. Сон, значит, приснился, подумала. Слава Богу!

Но с тех пор повелось. Частенько Галина к ней захаживать стала. То в углу сидит, не подходит, вздыхает, то подойдёт, на кровать сядет, и опять – зачем да зачем? Анастасия даже свыклась с ней, бояться перестала. Сидит молча, слушает стенания. Та и уходит восвояси под утро. Как-то долго не приходила, Новый год на носу, метель завьюжила, Анастасия думала, что всё, ушла навсегда. Только и смогла ей сказать: «Прости!» А что ещё скажешь? Но как-то среди ночи проснулась оттого, что жарко ей. Испугалась, думала, свечу забыла потушить и горит теперь. Глаза открыла, видит – постель пламенем объята. И странно как-то: нигде огня больше нет, только здесь, на кровати. Села Анастасия рывком, встать хотела, да не тут-то было. Будто не пускает кто. Чувствует, волосы на голове шевелятся, рукой дотронулась – а там языки пламени пляшут. Вдруг рядом совсем стон раздался, видит – Гриша лежит на кровати. Чёрный уже, обгорел, стонет от боли. Она помочь ему хочет, да не может, будто сковало её всю. А Гриша глаза раскрыл, и в них такая мука, такая боль… и укоризненно спрашивает обугленными губами: «Зачем ты, Уля… погубила нас? Я любил…» Тут огонь пожирает его, и вот уже только косточки чёрные на кровати лежат. Снова Анастасия без чувств падает, а утром, когда в себя приходит, видит – постель чёрная… А через пару дней, в особенно лютый мороз, вечером, сестра Анастасия ещё спать не ложилась, вечернюю молитву заканчивала, смех послышался за спиной, голоса весёлые такие. Оборачивается – Галина с Гришей за руки держатся, счастливые, довольные… Целуются прямо перед иконами и говорят в один голос: «Прощаем мы тебя, Ульяна…» За ними ещё кто-то прячется, Анастасия всматривается – Дима! И он пожаловал. Не страшась света белого, подходит к ней и прямо в губы целует. А поцелуй холодный, будто змея кусает – и сладко, и больно. Когда отрывается Дима от Анастасии, видит она, что в крови он весь, на руки свои посмотрела, а они в крови по локоть… с губ тоже кровь капает… Завыла Анастасия, по полу катается, потом успокоилась, встала, привела себя в порядок. Вышла на улицу и пошла на реку.