Читать «Ослепительный нож» онлайн - страница 297

Всеволожа поникла:

- Что творится кругом!

Фотинья встала, не кончив трапезу. Сказалась утомлённой с дороги, ушла к себе.

Беседа Котова и Евфимии тянулась недолго. Бывшая хозяйка, нынешняя гостья, тоже устала, захотела в свою одрину. Именно в свою, столь долго пустовавшую.

Окно рано потемнело - осень! Книг не было. Оставался сон. Доброе чувство, внезапь прихлынувшее, побудило пойти в Полагьину ложню. Теперь там дочь Котова.

Обе смотрели друг на друга без слов. Фотинья, не разоблачённая, - у одра. Евфимия - у двери.

- Не убивайся, - сделала к ней шаг Всеволожа. - Грех твой тяжек, а Бог милостив. Не устану за тебя возносить молитвы. Отжени огонь с сердца. Господь с тобою…

Дева бросилась к ней на шею:

- Ба-а-арышня!.. Остоялись вблизи друг друга. Фотинья сказала:

- Кликни отца для дочерней беседы. - Неохотно разжав объятия, пожелала: - При горькой жизни сладких тебе снов!

Евфимия нашла Котова в той боковуше, где над своими хартиями полуночничал Иван Дмитрич. Передав Фотиньин позов, удалилась. Сама себе расстелила одр. Погрузилась в небыть…

Раным-рано тормошливые руки вернули к яви. В окне брезжил тусклый свет.

- Проснись, Евфимия Ивановна! Подь со мной… Лицо боярина было обычным, только бородка буквой «мыслете» мелко тряслась.

- Куда? - Евфимия куталась в покрывало, боясь расстаться с теплом.

- Я выйду. Опрянься. Котов исчез.

Одевшись и выйдя следом, опять спросила:

- Куда?

- Пойдём, - тянул он. - Покажу… Знакомым переходом вёл в сад.

Сошли по ступенькам. Утренник и Евфимию поверг в дрожь.

- Боярин Иван, что с тобой?

Не было ответа. Шла по сухим листьям и палым яблокам, как в последний день, перед разлукой с отцом.

- Вон, вон, гляди! - остановился Котов перед той яблоней, где когда-то колыхались качели.

Она увидела призрак. Он будто бы парил над землёй. Нет, не призрак. Явная плоть, только слишком безвольная. Дева парила в воздухе к ним спиной. Узнаваемый облик…

Котов взял Всеволожу за руку:

- Не заходи к ней спереди. Пришлю челядь. Приготовят к погребению. Возвратимся в дом.

Вернулись. Прошли в ту боковушу, откуда накануне она звала его к Фотинье.

- Как, как могло такое статься? - чувствовала Всеволожа руки лесной девы на своих плечах.

- Я виновен, - трясся Котов. - Я убил Юрия Дмитрича.

- Ты? - Евфимии вдруг стало страшно с ним. - Его убил Кузьма Кувыря.

- По моему указу. - Тут же Котов замахал перед собой руками, как бы ограждаясь. - Нет, я этих рук не осквернил. Нет, никогда… Убил его медвежьими…

Евфимия спросила шёпотом:

- Василиус велел? Котов понурился.

- Я самочинствовал. Решил одним ударом кончить смуту.

- Кончил! - выдохнула Всеволожа и примолвила: - Где вызнала Фотинья? Ведь она предательством отмстила за охулку на тебя…

- О дщерь любезная! - Котов опустился на колени перед столом, где лежал тафтяной лепет с дочерней головы. - Кузьма в беспамятстве признался, помянул меня. Она здесь проведывала, всуе ли я был помянут.

- И ты открылся? - догадалась Всеволожа. Котов выл, охватив лысую голову.