Там поведал мудрец, клады слов разбирая,Воцарилась в стране, что прекраснее рая,Нушабе. За отрадною чашей винаКруглый год, веселясь, проводила она.Непорочной газелью бродя по долинам,Красотою была она схожа с павлином.И была она, славой сияя большой,Что мудрец, — благонравъем, что ангел — душой.Ровно тысяча дев с ней была. И их лицаОкружали ее, словно лун вереница.Тридцать тысяч гулямов служило при ней,Все имели они быстроногих коней.Но мужам был заказан предел ее крова:В свой дворец не впустила б она и родного.Только жены вели ее царства дела,И к мужам благосклонной она не была.Все советницы были разумны, — к чему жеБыло им помышлять о каком-либо муже?А гулямы, которыми край был храним,Проживали в уделах, назначенных им.Даже к тени дворца иль дворцовой оградыНе посмели б они устремить свои взгляды.Но приказ Нушабе исполняя любой,За нее они всюду вступили бы в бой.Царь, приведший войска к этим нивам и водам,Воздвигая шатер, что был схож с небосводом,Увидал и луга и безмерный посев,И спросил, всю окрестность сию оглядев:«Кто в раю этом правит? Каким властелиномБезмятежность дана этим светлым долинам?»Отвечали царю: «Все, что в этой стране,Вручено небесами прекрасной жене.Разум зоркой владычицы с мудростью дружен.А по крови она чище лучших жемчужин.Сердце чистой — прозрачный, благой водоем.И печется она о народе своем.Много мужества в ней. Древней былью повеяв,Говорит ее храбрость о доблести Кеев.Венценосна она, но не носит венца.И войска не видали царицы лица.Есть гулямы у ней. Но ни днем и ни ночьюНе видали жены они этой воочью.Много дивных, чья грудь, словно нежный жасмин,Ей во всем помогает. Лишь сахар одинРавен сладостью с этими женами. ЛюдиНе видали гранатов круглей, чем их груди.Горностай и шелка в вечной дрожи на них:Посрамятся, — не ведали нежных таких!Если б с неба взглянули на них серафимы, —Тотчас пали бы наземь, любовью палимы.Блещет каждая в роще и светит в дому,Как светильник иль солнце, спугнувшее тьму,Так сияют они, что опасно для окаПоглядеть на красавиц хотя б издалека.Кто б их голос услышал в их райском краю, —Их бы прихоти отдал всю душу свою.Их в жемчужинах шеи, а уши их в лалах.Их из лалов уста, жемчуг в ротиках алых.Чье заклятье над ними — не знаем, но страстьНе простерла на них свою жаркую власть.Их приятель — напев, их забвение — в чаше.Ничего им на свете не кажется краше.Это воля премудрой и чистой женыОтгоняет от них сладострастные сны.И чертоги ее с пышным капищем схожи,И туда беспрепятственно дивные вхожи.И она, хоть мужчинам к ней доступа нет,Каждый день созывает свой царский совет.У нее во дворце есть большая палата,Что не только ковром златотканым богата:Там хрустальный поставлен блистающий трон,И рядами жемчужин он весь окаймлен.Весь дворец ее блещет каменьев лучамиИ, как светоч иль месяц, сияет ночами.Каждым утром, взойдя на высокий престол,Взор царица возносит в заоблачный дол.Всем, кто в этой палате, невестою мнитсяМеж невест услужающих эта царица.И все жены цветут. В созерцанье ониИ в веселье проводят счастливые дни.Но в дремоте своей и за радостным пиромОни помнят того, кто сияет над миром.И жена, чье чело так пристало венцу,Не жалеет себя в поклоненье творцу.И не спит во дворце, схожем с божеским раем,В прозорливости мудрой. О доме мы знаем,Что из мраморных глыб. Ночью, словно луна,Одинокая, в дом этот входит она.Там за тихим, для всех недоступным порогом,До утра она страждет, склоняясь пред богом.Лишь ко сну она голову склонит, — и вотВскинет снова, как птичка, которая пьет.И затем в окруженье пери она сноваПьет вино и внимать милым песням готова.Так она управляет стремлений конем:В ночь — сюда повернет, а туда — светлым днем.В ночь молитвам она предана, а с рассветомХочет радостной быть — видит благо лишь в этом.Так ведет меж подруг она круг своих дней.Пребывают гулямы в заботах о ней».Искендер, обольщенный такими речами,Все хотел бы увидеть своими очами.Вся окрестность цвела, воды мчались по ней,Дол казался алхимиков камня ценней…За вином, в изобилье таком небывалом,Искендер отдыхал, наслаждаясь привалом.Но уже к Нушабе весть пришла во дворец,Что блестит недалеко румийский венец.И готовиться стала она к услуженью,Ибо знала: весь мир — под румийскою сенью.И, румийцу служа, как царю своему,Наилучшие яства послала ему.Кроме птиц для стола и животных отборных,И коней под седло многоценных, проворных —Злаки, блеском своим привлекавшие взгляд,Ароматную снедь и приправы, и рядЗлатокованых чаш, чтоб свершать омовевья,И плоды и вино, что дарует забвенье,Мускус, травы, чей дух полон сладостных чар,За харварами сахара новый харвар,—Для того, кто царил так премудро и мощно,От нее привозили и денно и нощно.Искендеру подарки и яства даря,Не забыла она и придворных царя.И, ее благородством пленясь и делами,Все царицу Берды осыпали хвалами.Искендер еще больше направить свой путьК Нушабе захотел, чтоб хоть глазом взглянуть, — —Так ли скрытен дворец в ее райской столице,Так ли дело правленья покорно царице,Так ли властна она, так ли облик пригож,Правда ль слухи о ней, или все это ложь?
