Читать ««Свет ты наш, Верховина...»» онлайн - страница 50

Но Гафия уже бежала через дорогу к дому. Она узнала меня издали, и лицо ее светилось застенчивой радостью.

— Принимай, принимай, Гафие, — говорил Горуля.

— Я-то приму, — отвечала она, — да ты вот гостя такого на дворе держишь и в хату не пускаешь.

Вошли в хату. Мне показалось, что она стала куда меньше, чем была раньше. Гафия обняла меня и сейчас же принялась хлопотать у печи.

Я сел на лавку. Ноги приятно ныли после дальнего перехода. Горуля, потоптавшись, уселся против меня и стал расспрашивать о моем житье и учении. Его интересовало все: и наука, и мои товарищи, и город Брно.

— А вы как, вуйку? — улучив минуту, спросил я.

Горуля насупился и не ответил.

— Совсем злой стал, — сказала за него Гафия и вздохнула.

— Злой? — усмехнулся Горуля. — А с чего добрым быть? Походил я и у нас и по Словакии, нагляделся, как люди живут. Нема у них счастья. Что было, то и осталось. Душа горит, Иванку! А мне вон и наши коммунисты из Свалявы кажут: нетерпеливый, даже поганым словом обозвали — ан-а-р-х-и-с-том, когда я им сказал, что соберу дружков и пойдем мы по лесам гулять, как Микола Шугай ходил. — Горуля вдруг стукнул по столу. — А что ты думаешь? И пойду!

— Нет, вуйку, не пойдете, — сказал я.

— Это почему ты думаешь? — насупился Горуля.

— Вы сами понимаете, что это ничего не даст и ничем не поможет народу.

— Вот ты как! — проговорил он, склонив набок голову. — А что ему поможет, скажи, — твоя наука?

— Может быть, и она.

— Значит, и ты не знаешь, — покачал головой Горуля.

— Принес бы воды, Ильку, — попросила Гафия.

Горуля поднялся, взял ведро и молча вышел из хаты.

— Худо ему, — горестно сказала Гафия. — На людей и на себя злится. Ищет что-то, а найти не может. Даст матерь божья, теперь отойдет, как ты приехал.

Горуля вернулся в хижу уже не таким хмурым.

— Надолго домой, Иванку? — спросил он, доставая из кармана кисет и отламывая от полена щепочку, чтобы почистить ею трубку.

— На все лето.

— Вот и хорошо. Отдохнешь. Наверно, и ученым надо отдыхать?

— Отдыхать не придется.

— Что так? — насторожился Горуля.

— Может быть, это мой первый шаг, вуйку, начало тому, что я задумал… Сколько лет, как вы по этой земле ходите? Лет сорок пять будет?

— Еще два прибавь, — сказал Горуля.

— А Федору Скрипке больше вашего, а деду Василю Грицану больше Скрипкиного. Ну, а что мы знаем про нашу землю, кроме того, что она богом забыта? Ничего не знаем.

— Может, и правда, — пожал плечами Илько.

— Так я и приехал, чтобы лето походить по ней, пособрать все травы, какие у нас растут. Присмотрюсь, какой у каждой характер, что она любит, а чего не любит. Надо будет взять на пробу землю в разных местах — и на пашнях и на полонинах. Вот даже у бабки Лозанихи на каждую болезнь свой заговор, свое слово. А мы у нашей земли хоть раз спросили, на что ее жалоба?

Я развивал перед Горулей план работы, которую мне предстояло проделать за лето. Он слушал внимательно, машинально ковырял щепочкой свою старую, обгоревшую трубку.

Когда я кончил говорить, Горуля все еще возился с трубкой, затем вскинул на меня глаза и с улыбкой спросил: