Читать ««Свет ты наш, Верховина...»» онлайн - страница 222

Так нежданно-негаданно прервалась моя постоянная связь с Верховиной. Это очень удручало меня, но изменить тут я ничего не мог.

Край наш перестал быть для оккупантов спасительным тылом. Газеты, долго и упорно хранившие молчание о партизанах, наконец разразились угрозой: «У нас хватит сил навести порядок!»

Однако это легче было обещать на газетных столбцах, чем осуществить на деле.

Попрежнему взрывались по пути к фронту воинские эшелоны, то тут, то там завязывались бои между партизанами и посланными против них войсками, а в сводках Советского Информбюро, передачи которого мы тайно ловили, стали появляться сообщения о действиях партизан в наших горах.

В феврале сорок четвертого года я снова увиделся с Куртинцом, но на этот раз у меня в доме. Я был счастлив вдвойне: и тем, что опять вижу этого мужественного, дорогого мне человека, и той неожиданной радостной вестью, которую он принес о Горуле; Горуля был у нас, и не в горах, а на Ужгородщине!

— Здесь, здесь, — говорил мне Куртинец, отряхивая снег со своей венгерской бекеши, — вернулся еще осенью. А больше ничего не скажу, и не спрашивайте…

Я уже давно привык к железным законам конспирации, которым мы все подчинялись, и не обижался.

— Вы добрый вестник, — говорил я, крепко пожимая руку Куртинцу.

— Хотел бы им быть всегда, — улыбался тот, — до конца жизни.

Мог ли я подозревать в ту минуту, что конец этот наступит так скоро?..

Еще накануне вечером ко мне явился пожилой рабочий, которого я знал под кличкой «Верный». Осведомившись, все ли в порядке, он предупредил, что завтра утром ко мне придет гость и пробудет до вечера.

— Калитку с ночи не замыкайте на ключ. Условный сигнал, что в дом можно войти, — загнутая занавеска на левом окне. Гостю передайте, что буду здесь, как условлено, в восемь.

И вот утром, чуть занялся зимний рассвет, пришел Куртинец. И хотя в каждом его движении чувствовалась осторожность и говорил он тихо, у меня появилось ощущение, что в доме стало многолюдно, веселей и праздничней.

Зайдя в комнату, Куртинец принялся греть руки, похлопывая ладонями по кафелю горячо натопленной печи. От еды он отказался и только попросил черного кофе. Я ушел на кухню и, когда возвратился, застал Куртинца сидящим в кресле, а рядом, на полу, тряся хвостом, подпрыгивала пичужка. Я даже не сразу сообразил, что она заводная.

— Славно сделана! — поднял на меня глаза Куртинец. — Только что не летает.

— Откуда она взялась?

— Издалека, — ответил Куртинец. — Радист один прихватил с собой оттуда. Ну, а я взял у него… Это вашему хлопчику, товарищ Белинец, передайте.

— Вы уж лучше сами отдайте ему.

Куртинец было согласился, но, подумав, сказал:

— Нет, лучше вы. Не надо, чтобы он меня видел здесь. Сколько ему?

— Пять лет.

— Пять лет… А мои уже настоящие легини…

— Видитесь с ними? — спросил я осторожно.

— Изредка их вижу, а они меня — нет, — грустно ответил Куртинец. — Приходится так… Тяжело, конечно, но Анне еще тяжелее. Они и не знают, что мы здесь. Живут у дальних родственников Анны, под другой фамилией… Ну, кажется, теперь уж недолго…