Читать ««Свет ты наш, Верховина...»» онлайн - страница 178

Иллюстрированный журнал не поместил на своих страницах ни фотографий солдат, посылающих проклятия предателям, ни изображения плачущих женщин, он поместил лишь фотографию утирающего слезы президента. Доктор Эдуард Бенеш в черном пальто с непокрытой головой стоял на ступеньках широкой мраморной лестницы, поднося платок к глазам. Теперь никого не могли бы обмануть эти слезы. Это плакал не президент, на глазах у которого теряла свою независимость его страна, а предатель, добросовестно сослуживший свою иудину службу.

Но не только теперь, годы спустя, а и в ту пору многих и многих не могли уже обмануть слезы президента. Наступили дни бессильной ярости, разброда и великого протрезвления для тех, кто до последней минуты верил в честность буржуазных правителей, в их преданность республике и народу. Все рушилось, рассыпалось на глазах с трагической, ошеломляющей быстротой. И те, кто давно уже избрал для себя путь борьбы, стояли на пороге новых, неслыханных испытаний, требующих мужества, жертв и стойкости.

44

— Вам не следует больше бывать у меня, пане Белинец, — с горечью произносит Куртинец.

Я настораживаюсь и вопрошающе смотрю на него.

Похудевший, осунувшийся, угрюмый, он стоит вполоборота ко мне у окна и курит. Анны нет. Вот уже вторая неделя, как она уехала куда-то с детьми. В квартире непривычно тихо, запущенно и уныло.

— Мы с Анной всегда были рады вам, — продолжает Куртинец. — Но теперь приходить ко мне небезопасно.

Так вот он о чем!

— Но я никогда не был трусом, пане Куртинец.

— Не надо быть и безрассудным… А за ваше доброе, дружеское чувство ко мне, — и голос Куртинца звучит ласково, — спасибо.

— Не вам, а мне следовало бы благодарить за это. Что моя дружба!.. У вас и без меня так много друзей.

— И лишних нет ни одного.

— Боже мой, — восклицаю я, — мы говорим с вами, будто прощаемся!

— Так оно и есть, пане Белинец… Уже заготовлен манифест о роспуске нашей партии, и не сегодня-завтра коммунистов объявят вне закона.

Я делаю движение, чтобы подняться с места, но чувствую, что тело не повинуется мне.

— Разве вы не ожидали этого, пане Белинец? — спрашивает Куртинец.

— Ожидал, — признаюсь я. — Все шло к этому.

И в памяти одно за другим проносятся события, последовавшие за мюнхенской трагедией.

Как камень, сорвавшийся с вершины горы, увлекая за собой другие камни, с каждой секундой убыстряет свое движение, и вот уже невозможно глазу уследить за стремительно мчащейся лавиной, так неудержимо неслись эти события к своему трагическому финалу.

Едва только свершилось мюнхенское предательство, как главари профашистских партий Подкарпатской Руси господин Бродий, господин Фенцик и униатский священник Августин Волошин поспешно созвали слет своих сторонников, назвав его национальной радой, и в Прагу полетела петиция о предоставлении нашему краю автономии.