Читать «Горшок черного проса» онлайн - страница 37

— Да… он откровенный.

— Тетушка от него без ума!.. Он столько путешествовал, столько повидал! Ты бы хотел побывать в Лондоне, в Париже?

— Да, но прежде я бы хотел побывать у себя дома, в Гоньбе…

— Я тоже хотела бы побывать дома. Знаешь, мы жили на Невском недалеко от арки Генерального штаба. Мой папа был лейтенант флота, а дедушка — контр-адмирал. Он начинал службу с адмиралом Макаровым и плавал в молодости на парусниках, и так получилось, что пережил папу на целых семь лет. Папа погиб в Цусимском сражении. Я тебе покажу как-нибудь его портрет. А потом мы остались с мамой одни. Все заботы о нас взял на себя дедушка. В двенадцатом году он умер. По завещанию нам досталось довольно много денег, на них мы и жили с мамой. Она очень тяжело переживала гибель папы и заболела. В четырнадцатом, перед самой войной, мама умерла. Тогда приехала тетушка, ее сестра, и увезла меня в Омск. Она очень любила маму. И меня тоже любит, и даже балует…

Наташа умолкла, заслышав шаги. В гостиную вернулась Ариадна Федоровна, проводившая Уорда. Она была в хорошем расположении духа, но выглядела несколько утомленной, как это всегда бывает после хлопотного дня.

— Дети мои, — сказала она. — Я вас оставляю. До завтра. Вася, я распорядилась Фросе насчет комнаты и всего остального. Вам, молодым, спать, пожалуй, еще рановато. Поговорите, полюбезничайте, бог с вами, — вздохнула она. — А я пошла отдыхать.

— Доброй ночи, Ариадна Федоровна! — Найденов поцеловал ей руку.

Тетушка величественно удалилась. Предоставленные сами себе, Найденов и Наташа уединились на балконе. Им о многом надо было сказать друг другу, и они говорили, говорили, до тех пор, пока душная первая половина ночи не сменилась второй — росной, прохладной — и уже вот-вот должен был забрезжить рассвет.

Им никто не мешал, и они не стеснялись своих чувств. Какими сладостными были эти часы! Найденову казалось, что они теперь не два отдельных человека, а нечто единое, связаны нерасторжимо и навсегда. Для Наташи он сейчас был готов на все и, наверное, исполнил бы все, чего бы она только ни пожелала!

Да, с той памятной и счастливой ночи, когда они решили не расставаться, до сегодняшней пролегла пропасть долгих лет. Из них полтора десятилетия таежного заключения, одиночества, ожидания, судорожной борьбы за существование, полтора десятилетия беспросветной тоски по прошлому, по настоящей жизни.

Найденов понимал, что многолетнее одиночество оставило их в чем-то на уровне двадцатых годов: а ведь ему было уже сорок три, а Наташе — тридцать семь… Газеты и книги, лишь изредка попадавшие им в руки, не могли дать полного представления о событиях в России и за границей. Они лишь понимали, что мир стал другим и этот мир не знает ничего об их существовании. От этого было больно, обидно, страшно.

Но сколько раз они готовы были воспрянуть духом, поверить снова и снова, что их мрачное существование изменится! Кидались, как заблудившиеся в лесу, на померещившиеся огни деревеньки, которые в самом деле оказывались блуждающими болотными огнями, — и снова, горько разочаровывались.