Читать «В Париже. Из писем домой» онлайн - страница 18

Сегодня развесил «Тарелкина»³⁰, сделал очень хорошо.

С текстилем ничего не вышло (с продажей), т. к. здесь нужна парча с очень крупными рисунками, а твои кажутся совсем маленькими и малоцветными.

Если получу с Госторга 1500 фр., куплю себе зеркалку «Ика», 6x9, если не получу, то куплю лишь бумаги и тебе кое-что, чулок и т. д., и больше не хватит ни на что.

О продаже мечты отлетели и об издании книг тоже.

Вообще, Париж из Москвы один, а в Париже он совсем другой.

Анти.

24 мая 1925 г. Париж

Я очень рад, что Володя наконец выехал – это очень мне поможет, но, наверно, и задержит.

Письмо № 19 и телеграмму получил.

«Септ» куплю, к нему футляр и к нему бобины-кассеты, футляр с 12 кассетами и, если найду, добавочный объектив. И все это вышлю почтой по адресу Госкино, пусть достает лицензию.

Что я тебе куплю:

1. Пояс резиновый.

2. Шляпу.

3. Ботинки, т. е. англ. туфли.

4. Шесть пар чулок.

5. Костюм, осеннее или летнее пальто.

Свой аппарат я сам повезу и в торгпредстве достану бумагу, а до Себежа сдам в багаж транзитом.

Выставка откроется 30-го, все откладывается из-за неготовности.

К счастью, в Париже все дожди и нежарко. Шляпу так истаскал, что на Себеже повешу на пограничный столб пугать Латвию.

Мориц живет со мной в одном отеле. Рад, что пишешь про Мульку.

Ваш Хомик.

25 мая 1925 г. Париж

Я купил граммофон маленький и четыре пластинки с модными джаз-бандами.

Может быть, вместо зеркалки купить фотоаппарат, который заряжается пленкой кино на 60 снимков, который стоит всего 50 фр.

Жалко, что нельзя в номере завести граммофон, только сижу и рассматриваю его. Радуюсь, что скоро конец, 30-го открытие нашего павильона.

Граммофон – это для матери.

Получил от брата Васи письмо, послал ему еще. Он очень рад.

Кино не снимаю. Нельзя без разрешения, а его еще не дали.

Целую всех. Анти.

26 мая 1925 г. Париж

Опять печальное известие. Выставка, т. е. наш отдел СССР, откроется только 4 июня по распоряжению Красина; значит, я выеду 10-го, не раньше.

Сегодня узнал, что завтра приедет Володя.

Получил письмо со снимками. В одном ты такая хорошая, а в другом сердитая. Мулечка такая вкусненькая, а матерь тоже хорошая.

Граммофон молчит, хочется его послушать, слышал только в магазине, но пусть молчит до Москвы.

Утром в 9 ч. разбудил Мориц и начал плакать. Жене отказали в визе, а он здесь будет до конца выставки, т. е. до декабря. Он изнервничался, что с ним делать…

Развесил свою рекламу. Завтра повешу свои 30 обложек, 11 монтажей и 6 знаков.

В клубе решил выкрасить пол черным.

Работаем вовсю, и все еще не готово.

Привет Жемчужному и Жене. Скажи ей, что «ваши» лучше «наших». (Ваши, т. е. московские.) У наших (парижских) нет ни грудей, ни бедер.

Целую, Анти.

В. Ф. Степанова – А. М. Родченко

27 мая 1925 г. Москва

Дорогой Родченко, получила письмо от 19 мая № 25, где ты меня успокаиваешь и говоришь о затяжке в отъезде. Я серьезно и не думала, что ты можешь приехать раньше 15 июня, это были только приятные мечтания. Я прошу тебя не расстраиваться и крепиться, а уехать тогда, когда позволят твои дела. Тем более что Володька приехал и может еще тебя задержать. Поэтому я крепко беру себя в руки до конца июня и никаких трагических писем ты больше не получишь.