Читать «Граф Обоянский, или Смоленск в 1812 году» онлайн - страница 157

— Мы можем еще проиграть.

— Не можем, не можем, — повторил он с уверенностию, — решайся!

Кто не испытал в жизни, что в игре первый шаг только страшен! Надежда отыграться вспыхнула в его унывавшем сердце, заглушила укор его природной добросовестности, и он протянул руку негодяю, который, под маскою дружбы, был настоящим его грабителем.

Розовое утро сияло в открытые окна комнат Богуслава, первые лучи солнца рисовали золотые узоры по стенам, в зале стоял неубранный стол с вчерашними остатками ужина, окруженный стульями, из коих каждый был еще в той самой позиции, в какую привел его вчерашний седок; в комнате налево сидел за письменным столом человек пожилых лет, в белонапудренном парике, с длинной косой, в черном кафтане; перед ним лежала гербовая и вексельная бумага и большая разогнутая тетрадь, стояла чернильница, песочница и разные принадлежности письма; он почти дремал, навалившись на спинку кресел, и только вздрагивал и продирал зорко глаза, когда доходили до ушей его резкие голоса, от времени до времени раздававшиеся из комнаты, бывшей по правую сторону залы.

— Что-то мне заплатят они? — сказал он наконец, под нос себе, понюхав добрую щепотку табаку, чтоб освежить свои силы. — Уже девятый час, а у них все игра, и это я всю ночь так дежурю.

Вдруг громкий голос: «Я больше не играю, господа; прошу свести счет», раздался по комнате.

Пудреный господин встал, ясность просияла в глазах его, он поправился перед зеркалом, смахнул пестрым шелковым носовым платком пыль с своих чулков и башмаков и, понюхав еще раз табачку, подошел на цыпочках к дверям залы. Раздавшаяся в ушах его чья-то скорая походка из другой комнаты заставила его поспешно отступить от дверей, в которую тотчас за сим вошел Зарайский.

— Господин маклер, — сказал он вполголоса, — у вас есть с собой вексельная бумага на большие суммы?

— Есть, — отвечал сей последний, поклонившись в пояс, — у меня есть листы для написания векселей на десять, на двадцать пять и на пятьдесят тысяч рублей.

— Хорошо, — сказал Зарайский, — мы вас не задержим, подождите немного. Он воротился опять в комнату, где была игра.

— Граф Обоянский, — сказал он незнакомцу, — за мной остается семь тысяч червонцев — это, по нашему условию составляет двадцать одну тысячу рублей. Угодно ли будет вам получить от меня вексель на шесть месяцев: мои наличные деньги все уже у вас, и я ваш невольный должник.

— С удовольствием, полковник, — отвечал граф, — да к чему вексель? Разве вы сомневаетесь, что я поверю вам на слово?.. Подобное сомнение мне обидно.

— Деньги любят счет, граф; я сей час же напишу вексель. — С этим словом он вышел из комнаты.

Мирославцев сидел у стола; глаза его были мутны, лицо воспалено, он считал записанный на себе проигрыш, на конце счета стоял роковой итог — 25 тысяч червонцев.

— Господин Мирославцев, — сказал ему Обоянский, — я не забыл, что мы играли на кредит: позвольте мне считать вас своим должником; мы поквитаемся когда-нибудь. Я вижу, что вы увлеклись игрой и, кажется, проиграли более, нежели думали проиграть.