Читать «Граф Обоянский, или Смоленск в 1812 году» онлайн - страница 155

Зарайский подошел первый. Он развязал принесенный слугой его мешок, высыпал на средину стола золото, вынул из поданной корзины несколько дюжин карт и сел.

— Так мы опять за дело, — сказал человек в оливковом казакине, который, как угадал Мирославцев, был тот равнодушный к проигрышу богач.

— Что ж терять время, — отвечал Зарайский, — я делаю вам тысячу червонцев.

Все уселись вокруг; банкомет был удивительно счастлив: он выиграл до 1500 червонцев в продолжение двух часов, и Мирославцев, некогда игравший и несколько понимающий игру, убедился, что Зарайский играет чисто; по доброте своего сердца он радовался за старого приятеля, что имя шулера, под каким он доходил до его слуха, действительно могло быть дано ему в награду за особенное счастие.

— Полно, — сказал Богуслав, подходя к играющим, — милости прошу кушать. Мирославцев опять было заупрямился, но снова убежден и остался окончить вместе вечер.

Вкусный стол и лучшие вина наполняли ароматом своим комнаты Богуслава. Веселость приятелей оживлялась от часу более; несколько тостов: за воспоминание старого, за дружбу, за любовь, разгорячили головы; Зарайский, как известный остряк, сыпал любезностями, клялся, что перестанет играть, что женится, что даже с этой минуты не берет в руки карт.

— Вы этого не сделаете, — возразил человек в оливковом казакине, — мы после ужина еще померяем сил. Я. люблю счастливцев, но иногда и сам наказываю их больно.

— Вы имеете надо мною право, — отвечал его соперник, — но я прошу вас уволить меня от игры; вы видите сами мое бессовестное счастье: я могу выиграть у вас много.

— Благодарю за дружеское предостережение, любезный полковник, — сказал первый, — оно служит мне доказательством честных наших правил, но я вас успокою: такая игра меня расстроить не может.

Вышли из-за стола. Зарайский взял под руку Мирославцева и ходил с ним по комнатам, снова распространяясь о любви своей; прочие друзья вступили в жаркий разговор о происшествиях во Франции, занимавших тогда своей новизною; Мирославцев разговорился и сам: он с удовольствием припоминал старое, военное время, разные шалости своей молодости, и мало-помалу разговор склонился к игре.

— Послушай, — сказал Зарайский, — ты человек с состоянием, но тебе тысяча червонцев не лишние. Ты видишь мое счастие: играй со мной пополам.

— О, я уже бросил игру, милый Зарайский.

— Да ты не играй, скажи только, что отвечаешь половину: игра уже мое дело.

— Нет, Зарайский, женатый человек не должен играть.

— Согласен; но все-таки может поиграть — он не монах, который не может жениться. Два часа — и у тебя в кармане тысяча червонцев: вот тебе моя рука; предчувствие меня никогда не обманывало.

— Послушай, — сказал Мирославцев, — если я проиграю много, то это расстроит меня теперь.

— Ты проиграешь? Да как же проиграть, если я выиграю, а это вернее смерти. Ну, руку, и пойдешь домой через час или два с мешком золота.