Читать «В лесах Урала» онлайн - страница 163

— Ну как? — спросил Жуков. — Все правда?

Я рассказал ему про убийство Семена Потапыча.

— Понятно, — кивнул он. — Что же остается? Покориться злой судьбе. Рад бы помочь, но не могу, не в силах.

Валентина Георгиевна подала на стол два стакана кофе, вазочку с печеньем. Помешивая кофе серебряной ложечкой, Жуков улыбался и говорил:

— Вообще вы человек загадочной и странной судьбы. Старосту не хотели убивать, а убили. Мою супругу тем более не хотели отправить на тот свет, а отправили. Золото не искали, а нашли. Вы открыли, видимо, сказочную россыпь для… других! Вам чертовски не везет!

Я решил снова уйти в глухие места, потратил почти все деньги, полученные от Ваганова: купил в магазине двустволку, тысячу патронов, кое-какую одежду, охотничье снаряжение, на пристани — подержанный, но прочный ботник.

Надо плыть…

На реке ветер. Усаживаю Пестрю, налегаю на весла. Значит, не суждено мне освободить деда и друзей моих из тюрьмы…

Закрываю глаза, слышу трубные крики пролетных птиц, гулкие выстрелы молодых, неутомимых, как я, охотников.

Вечером второго дня сворачиваю в глухой приток, в сторону от Ледяного. Ели и пихты подступают к берегам. Суровый край, и такая тишина, что далеко-далеко слышен крик желны.

Глава восьмая

Приток обмелел. Показались зеленые шиханы и мутнобурые скаты горного хребта. Вытягиваю ботник на поляну, заросшую желтыми цветами, и долго сижу, согретый солнцем. Пестря гоняет глухарей, призывно взлаивая, когда они садятся на дерево. Хочется взглянуть на окрестности, а главное — посмотреть, не вьется ли где дымок, признак жилья. Одиночество не пугает. Проживу до зимы, а там пойду разыскивать становье остяков. Поднимаюсь на гребень горы, смотрю по сторонам. Необозримое зеленое море на десятки верст!

Хорошие места. Свинцу и пороху со мной — на два года. Разве пропадет человек с ружьем и собакой? Сажусь на черный валун и слушаю, как булькает среди камней вода. Валуны и гальки загораются неожиданными цветами. Солнце горячими пятнами ложится на мою обнаженную грудь. Вдыхаю свежий, пропитанный лесными запахами воздух, и так хорошо, что не хочется двигаться.

На перекате ныряет белозобая, с аспидно-серой спинкой оляпка. Садится на мшистый валун, отряхивается, щебечет и снова идет по отмели, опускается в воду, сначала по грудь, потом до головки, все ниже и ниже, пока вода не покрывает ее совсем. Птица ходит по дну ручья, как по открытому месту. Завидев водяных жучков или рыбную молодь, оляпка хватает их, взмахивая короткими крыльями, как веслами.

В омуте, под невысоким обрывом; плещутся хариусы. Голубовато-серый, с крапчатым подкрыльем мартын падает с высоты в омут, лениво поднимается вверх, унося в клюве трепещущую рыбку. Высоко в небе пухленьким облачком проплывают лебеди. Из камышей с кряканьем вылетают утки. Оглядываю птиц. Улыбаюсь их разговорам. Знаю, о чем они говорят. Помахиваю им шапкой. Это мои будущие друзья и соседи.

Листья молодых берез щебечут под ветром птичьими голосами. Кланяюсь березам, елкам и соснам. С ними тоже придется, дружить. Здесь не ступала человеческая нога. Лес, горы, озера и омуты, наполненные рыбой, — ничьи. Один буду стрелять непуганых гусей, краснобровых косачей. Спокойствие леса наполняет радостью. Чувствую себя как бы вновь рожденным. Замутив у переката воду, ловлю сачком хариусов, выхожу на берег. Подбегает собака и серебристую скользкую рыбу, кинутую ей, подхватывает на лету. День ласковый, тихий. Перекликаются сойки, дятлы, кедровки, верещит желна, и насвистывают поползни.