Читать «Научные идеи А.Д. Сахарова сегодня» онлайн - страница 14
Борис Львович Альтшулер
Однако путь к этой победе был тяжёлым. В 1961—1962 гг. Хрущёв был чрезвычайно раздражён позицией Сахарова, настаивавшего на прекращении испытаний в атмосфере. Одним из самых трагических событий своей жизни, существенно повлиявшим на его взгляды и общие позиции, Сахаров считал неудачу в попытках убедить Хрущёва в необходимости отмены одного из двух "дублирующих" испытаний 1962 года:
"Это уже было окончательное поражение, ужасное преступление совершилось, и я не смог его предотвратить! Чувство бессилия, нестерпимой горечи, стыда и унижения охватило меня. Я упал лицом на стол и заплакал. Вероятно, это был самый страшный урок за всю мою жизнь: нельзя сидеть на двух стульях!.."
Сахаров рассказывал мне, что в один из этих драматических дней Хрущёв вызвал его в Кремль для разговора. Когда Андрей Дмитриевич вошёл в его кабинет, Хрущёв поднялся, подошёл к нему и, не здороваясь, не приглашая садиться, начал сердито выговаривать, постепенно всё более возбуждаясь. В конце концов, он перешёл на крик, покраснел, стал топать ногами. Сахаров, который почти на голову выше Хрущёва, стоял и молча слушал. Откричавшись 2—3 минуты, Хрущёв кратко сказал: "Иди!". А когда Сахаров вышел из его кабинета, он лицом к лицу столкнулся с Л.И. Брежневым, в то время одним из секретарей ЦК КПСС. Брежнев очень хорошо знал Сахарова по "бомбовым" делам и, как рассказал Андрей Дмитриевич, всё то время, пока он, покинув кабинет Хрущёва, шёл по очень, очень длинному кремлёвскому коридору, Брежнев шёл следом и говорил, как он уважает Сахарова — и как учёного, и его общественные позиции и т.п. Когда Хрущёва отправили в отставку, то одним из обвинений в его адрес было то, что он не прислушивается к голосу учёных. Да, они там — "на верхнем этаже власти" — хорошо знали Сахарова, хотя сам он всегда оставался "по ту сторону окна".
Что касается собственно научной стороны вопроса — о влиянии малых доз радиации на организм человека — дискуссии на эту тему продолжаются и по сей день. Ряд новейших генетических исследований говорят о том, что Сахаров в своих оценках 1958 года, возможно, преувеличил существующие опасности. Вот что говорит об этом признанный специалист по проблемам радиационной безопасности и радиоэкологии Ю.В. Сивинцев:
"Появлению и распространению понятной, но не доказанной гипотезы беспорогового действия облучения сильно способствовали опасения радиационно-генетических последствий, охватившие мировое сообщество в 50-е гг. — эпоху массированных ядерных испытаний в атмосфере. Именно в тот период генетики бурно развивали теорию "одноударной" гибели точечной мишени в клетке, сформулированную ещё в 20-е годы. Таким ударом, неизбежно приводящим к вредной мутации, они в конце концов предложили признать возникновение даже одной пары ионов в молекуле ДНК — материальной носительнице генетической информации в живой клетке… В результате таких совместных усилий и возникает предположение об опасности любого, сколь угодно малого количества ионизирующего излучения (даже одного акта ионизации) для живого организма. Именно в этот период академик А.Д. Сахаров публикует свои оценки генетических последствий ядерных испытаний (32 тыс. жертв на каждую мегатонну!), базируясь на беспороговой линейной концепции. Будем благодарны таким оценкам и публикациям — они во многом способствовали подготовке и заключению Московского договора 1963 г. о прекращении ядерных испытаний в трёх средах (в воздухе, воде и космосе), пресёкшего массированное радиоактивное загрязнение биосферы… И, наконец, совсем удивительная, хотя и ожидавшаяся радиобиологами, "прочность" двухнитевой ДНК по отношению к разрывам: оказалось, что для её разрушения, с которым уже не может справиться репарационный механизм, необходимо не 2 и не 3, а 7(!) повреждений — только в этом случае действительно происходит мутация. При меньшем числе разрывов ДНК восстанавливается в неизменном виде. Поистине, природа неисчерпаема!".