Читать «Научные идеи А.Д. Сахарова сегодня» онлайн
Борис Львович Альтшулер
Научные идеи А.Д. Сахарова сегодня
Для "Сахаровского сборника — 2011", посвящённого 90-летию А.Д. Сахарова
Нельзя сказать, что судьба Андрея Дмитриевича Сахарова как учёного-физика сложилась удачно. 20 лет своей творческой активности (1948—1968 гг.) он, движимый патриотическим чувством долга, посвятил конструированию ядерного оружия, восстановлению стратегического равновесия СССР и США. В "Воспоминаниях" (Часть I, гл. 6) Андрей Дмитриевич дал описание своих мотивов участия в этой деятельности:
"Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались. Но только что окончилась война — тоже нечеловеческое дело. Я не был солдатом в той войне — но чувствовал себя солдатом этой, научно-технической. (Курчатов иногда говорил: мы солдаты — и это была не только фраза.) Со временем мы узнали или сами додумались до таких понятий, как стратегическое равновесие, взаимное термоядерное устрашение и т.п. … Тогда мы ощущали всё это скорей на эмоциональном уровне. … Это действительно была психология войны. … Сегодня термоядерное оружие ни разу не применялось против людей на войне. Моя самая страстная мечта (глубже чего-либо ещё) — чтобы это никогда не произошло, чтобы термоядерное оружие сдерживало войну, но никогда не применялось".
С таким же чувством провиденциальности их миссии работали тогда и мой отец, и другие учёные-атомщики — пионеры советского ядерного проекта. Я подробно говорил об этом в своём обзорном докладе "Андрей Сахаров как физик во всех сферах своей деятельности" на мемориальной сессии Четвёртой Международной Сахаровской конференции по физике в ФИАНе (18—23 мая 2009 г.).
А после отстранения Сахарова от секретной тематики он ещё 21 год (1968—1989 гг.), также следуя нравственному долгу, посвятил борьбе за ядерное разоружение, за соблюдение прав человека, устранению угрозы самоуничтожения человечества в термоядерной войне. При этом он боготворил теоретическую физику, "чистую" науку, на занятия которой в указанных обстоятельствах времени всегда не хватало. "Когда Вы займётесь наукой?", — спросил я его в бурный общественно-политический период конца 1980-х после возвращения из ссылки. "Когда меня снова сошлют в Горький", — ответил Андрей Дмитриевич, улыбнувшись. Но и в Горьком, где свободного времени было больше, тоже было немало помех. Многоплановую картину этой жизни даёт увидевшее свет в 2006 году уникальное издание — подготовленные к печати Еленой Боннэр "Дневники" Сахарова. Есть там и поистине трагические страницы, где Андрей Дмитриевич пишет о своих занятиях наукой (запись 4 мая 1986 г.):
"Бегло просматривая много статей, отбирал те, которые надо попытаться понять (некоторые из них я уже много раз пытался понять). К сожалению, надо признать, что я уже не в силах освоить всю супернауку на должном уровне" [здесь и далее подчёркнуто А.Д. Сахаровым, "супернаука" — теория суперсимметрии и суперструн — Б.А.]. За 5 месяцев, имея все статьи перед собой, я этого не смог. Конечно, у меня нет некоторых исходных статей, но не это главное. Главное в том, что я очень многое упустил, начиная с 1948 года. А в 1969 г., попав опять в ФИАН, я не занимался наукой с должной последовательностью. Многое меня отвлекало. Семинары посещал только вторничные, а реально заниматься современной физикой (калибровочными полями, квантовой теорией поля вообще, новой космологией, особенно суперсимметрией) — не занимался и не мог. Фактически только в Горьком у меня появилась такая возможность, но всё ещё многое отвлекало (в особенности последние годы, но и раньше), а главное — сил и свежести ума уже мало. Надо сказать, что и в молодости — в 40-е годы — мне тоже была трудна теория поля — тогда ещё в очень ребяческом состоянии. А что с ней сделали десятки острых умов за эти 40 лет! Чудеса и только. Особенно сильно я это почувствовал в последние месяцы. Конечно, это я переживу, как человек, психически вполне устойчивый, счастливый в личной жизни, достаточно самокритичный и готовый в принципе довольствоваться тем, что сделано. Но в каком-то плане это всё же для меня огромная (интеллектуальная) трагедия !!! Постараюсь всё же что-то делать "на обочине", то, что в моих скудеющих силах. Да, мне надо много воли и мужества. Надо смотреть в глаза фактам и надо работать. Не разбрасываться и доводить дело до конца."
