Читать «Нарушенный завет» онлайн - страница 88

— Ого, способны изменить всю жизнь?

— Если допустить то, что я слышал, — факт, и если это станет известно в городе, Сэгава-кун, пожалуй, больше не сможет оставаться в школе. Не только не сможет оставаться в школе, но, возможно, будет вообще изгнан из общества и никогда уже не выбьется в люди.

— Что? Не сможет оставаться в школе, будет изгнан из общества? Это ужасно! Это равносильно смертному приговору.

— Да, почти что так. Правда, я самолично не мог удостовериться, правда ли то, что я слышал, но если сопоставить разные факты, то… гм…

— Что означает твоё «гм». Что ты узнал? Говори же!

— Только, господин директор, имейте в виду: если станет известно, что всё исходит от меня, я окажусь в неловком положении.

— Почему?

— Да потому, что подумают, будто я разгласил всё это нарочно, желая занять его место. Мне это будет очень неприятно. У меня вовсе нет никаких честолюбивых замыслов… я рассказываю вам то, что слышал, вовсе не затем, чтобы скомпрометировать Сэгаву-куна.

— Понимаю. Ты напрасно беспокоишься, ведь ты же сам узнал от кого-то другого… видишь?

Бумпэй улыбнулся с загадочным видом; чем более многозначительной была его улыбка, тем большее нетерпение обуревало директора.

Директор подставил Бумпэю ухо, и тот что-то ему шепнул. Директор сразу же изменился в лице, но не успел ничего сказать, так как раздался стук в дверь. Бумпэй быстро отскочил от директора и встал у окна. Дверь отворилась, и на пороге появился Усимацу. Не зная, входить ему или нет, он переминался с ноги на ногу. А тревожный взгляд его как будто говорил: «О чём они сейчас говорили, эти двое?»

— Господин директор! — заговорил он спокойным тоном, — что, если бы сегодня мы начали уроки попозже?

— А разве ученики ещё не собрались? — Директор посмотрел на свои карманные часы.

— Пока нет, что-то запаздывают. Ведь сегодня такой снег…

— Но уже пора. Соберутся или не соберутся, порядок — прежде всего. Пожалуйста, вели служителю давать звонок.

Такого размагниченного состояния, как в это утро, Усимацу никогда прежде не испытывал. Утром он одевался как в полусне. И потом, когда, захватив коробку с завтраком, вручённую ему женой настоятеля, он снова после долгого перерыва шёл по засыпанной снегом дороге в школу, и когда выслушивал соболезнования коллег, и когда, окружённый учениками своего класса, отвечал на их расспросы, — это полусонное состояние его не покидало. И даже во время занятий он то и дело терял интерес к происходящему у него на глазах и автоматически объяснял новый материал или отвечал на вопросы учеников. Как раз в этот день он был дежурным во время перемен. Каждый раз, когда раздавался звонок, возвещавший конец урока, девочки и мальчики со всех сторон обступали Усимацу и наперебой пытались завладеть его вниманием. Однако о чём они его спрашивали и что он им отвечал, Усимацу совершенно не помнил. Как во сне, бродил он по коридору, глядя на резвящихся ребят.

Он помнил, что к нему подошёл Гинноскэ и сказал:

— Сэгава-кун, что-то ты плохо выглядишь.

Никакие другие разговоры у него не сохранились в памяти.