Читать «Нарушенный завет» онлайн - страница 31

Насчёт этого мы с ней постоянно препираемся. Необразованной женщине нельзя доверять воспитание детей! Уж если искать причины наших постоянных стычек, то они всегда из-за детей. Как ни странно: из-за того, что есть дети, супруги ссорятся, а из-за того, что супруги ссорятся, снова появляются дети. Ну, думаю, с нас хватит! Ведь, когда прибавляется ребёнок, прибавляется и нужда. Когда жена родила третью девочку, я сказал: «Назовём её Осуэ». Я думал: может быть, если назовём её Осуэ, будет конец. Что лее ты думаешь? Сразу же за ней появился четвёртый! Что было делать? Назвали его Томэкити. Представь, каково мне, когда вокруг ревут пятеро детей. Мука мученическая… Теперь, когда я вижу бедную семью, в которой много детей, я очень хорошо представляю себе её страдания. И с пятью детьми трудно прокормиться, а если будет больше, просто не знаю, что тогда делать…

Кэйносин рассмеялся, хотя глаза его наполнились слезами. Горячие струйки текли по щекам и падали на рукава его жалкой одежды. Кэйносин обеими руками потёр себе лоб, щёки, подбородок.

— Послушай, Сэгава-сан, — заговорил он опять. — Сёго теперь на твоём попечении. Скажи, выйдет что-нибудь путное из него? Ведь он такой робкий, нет в нём никакой живости. Он словно девочка: чуть что, сейчас же в слёзы. Вечно его младший брат обижает. Говорят, что для родителей все дети одинаковы, а всё же Сёго я как-то больше люблю. Может, жалею его за то, что он такой слабый. А жена стоит за младшего — Сусуму. Сёго для неё обуза, ругает она его ни за что ни про что. А если я заступлюсь, сейчас лее ссора — ты, мол, любишь только детей первой жены, а Сусуму не хочешь и знать. Оттого я и молчу. Забьюсь куда-нибудь в угол подальше или же потихоньку убегу из дома и пью один — для меня теперь это первое удовольствие. Сказать жене хоть слово — ни-ни… Она сейчас лее: «Я не такой голой за тебя выходила!» А что мне ей ответить? Нечего. Ведь всё её приданое я пропил… Глупой кажется моя жизнь, правда? — горько усмехнулся Кэйносин.

Когда старик излил всё накопившееся в душе, ему стало легче. Он быстро хмелел, язык у него стал заплетаться и наконец совсем перестал его слушаться.

Они встали. По счёту уплатил Усимацу, и они вышли из трактира. Было уже далеко за восемь. Город погрузился в темноту, на улице почти не встречалось прохожих. Навстречу им попалась какая-то помешанная женщина, разговаривавшая сама с собой, потом какой-то пьяный, который, видно, забыл дорогу домой. Кэйносин едва держался на ногах. Глаза его помутнели, в них далее как будто не отражался блеск звёзд. Усимацу решил довести его до дома. Он то поддерживал его под руку, то подставлял ему плечо и чуть ли не тащил старика на себе, то, обхватив его, балансировал вместе с ним.

Когда наконец он довёл Кэйносина до дома, они застали жену Кэйносина и крестьянина Отосаку с женой, вымокших от ночной росы, за работой во дворе. Увидев Усимацу» приведшего её пьяного мужа, жена Кэйносина смутилась.