Читать «Нарушенный завет» онлайн - страница 124
Симадзаки Тосон
— Странные вещи ты говоришь! Никто и не думает называть тебя бессердечным, — сказал Усимацу, повернувшись ничком.
— В таком случае расскажи мне.
— Что рассказать?
— Я не думаю, чтобы тебе нужно было таиться от меня. Оттого, что ты всё держишь в себе, твои страдания только усугубляются. Видишь ли, я одно время только и знал, что занятия, вот и смотрел на вещи слишком аналитически. Но теперь я смотрю глубже. Я прекрасно понимаю твоё душевное состояние. Понимаю, почему ты перебрался в Рэнгэдзи, почему ты уединяешься в своём горе, мне теперь всё ясно.
Усимацу ничего не ответил. Гинноскэ продолжал:
— По мнению нашего директора, всё это не стоит ни полушки. Обо всём он твердит одно: «Это болезнь современной молодёжи». Но, подумай, ведь был же и он когда-то молод! Сами провели свою молодость, посвистывая, а на нас напускают всякие строгости… Верно? Я им так и сказал. Сегодня директор и уездный инспектор позвали меня и спрашивают: «Отчего Сэгава-кун такой задумчивый?» Я им и сказал: «Это вы сами должны понимать. В молодости с каждым такое бывает».
— Вот как? Тебя об этом спрашивал инспектор?
— Видишь ли, твоя постоянная задумчивость вызвала всякие толки. Говорят невесть что… и твоё поведение ложно истолковывается.
— Ложно истолковывается?
— Дошло до того, что пустили слух, будто ты «синхэймин»… Есть ведь любители нести всякую чепуху.
Усимацу засмеялся.
— Допустим, что я «синхэймин», ну и что с того?
Наступило длительное молчание. Слабый свет прикрученной лампы рисовал на потолке расплывчатый круг. Уставившись в этот круг, Гинноскэ замечтался, и, так как Усимацу лежал молча и не шевелясь, Гинноскэ решил, что его товарищ уже заснул.
— Сэгава-кун, ты спишь? — окликнул он его.
— Нет… ещё не сплю, — отозвался Усимацу. Затаив дыхание, он пытался унять внутреннюю дрожь.
— Что-то не спится сегодня. — Гинноскэ выпростал руки из-под одеяла. — Давай ещё немного поболтаем. Когда я думаю о горестях молодости, я всегда вспоминаю тебя, и мне хочется плакать. Любовь и слава… вот что одушевляет пылкую молодость и что её убивает. Я тебя хорошо понимаю. При твоём характере так и должно было быть. Я втайне сочувствую и той, которую ты любишь. Оттого я так с тобой сегодня и говорю. По-моему, ты слишком мудришь. Насчёт этого-то я и хочу тебя предостеречь. Поверь, я прав. Перестань страдать в одиночестве. Ведь у тебя есть друг, посоветуйся же с ним, и тебе легче будет решить, что делать. Если бы ты сам спросил у меня: «Цутия, что, если я поступлю так-то?», я бы сделал для тебя всё, что в моих силах.
— Ах, это только ты со мной говоришь так! Спасибо тебе за твою сердечность. — Усимацу глубоко вздохнул. — Говоря откровенно, всё обстоит именно так, как ты думаешь. Именно так. Однако…
— Ну?
— Но ты не можешь знать всего… вот почему ты так говоришь. Дело в том, что… она умерла.