Читать «Нарушенный завет» онлайн - страница 114

Однажды у нас с настоятелем зашёл разговор об этой вдове, и он презрительно фыркнул: «Да она просто сумасшедшая!» Разве не ужасно так отзываться о женщине? А он в это время уже был с ней близок! Вскоре она от него забеременела. Тогда он сам струхнул и стал просить у меня прощения. «Я виноват перед тобой», — говорит. По природе-то он честный, хороший человек; как что дурное сделает, сейчас же покается. Даже жалко порой на него смотреть. Скажет мне: «Ну, прошу тебя, прости!» — и я не могу его бросить. Тогда вызвала я письмом бонзу из нашего храма, а сама думаю: «Всё это оттого, что у меня нет детей. Если бы у меня был ребёнок, настоятель остепенился бы. А что, если я возьму у этой женщины ребёнка и воспитаю его как своего?» А иной раз и такое придёт в голову: что скажут люди? А люди скажут только одно: «Жена рядом, а он завёл ребёнка от другой». И тогда снова передумываешь, говоря себе: «Стыд, да и только! Всё это ужасно. Нет, на сей раз я с ним разойдусь!»

Но всё дело в том, что женщина слабое существо, стоит ей услышать ласковое слово, и она охотно всё позабудет. Вот так же и со мной. «Жалко его, ему без меня будет трудно». Вскоре она родила. За месяц до срока. К тому же и молока у ней не было, так что ребёнок и двух месяцев не прожил. Как я тревожилась, пока настоятель не вернулся в Иияму! Это случилось ровно десять лет назад. После этого он вроде бы образумился. Аккуратно три раза в месяц читал проповедь, в дни поминовений по просьбе прихожан читал молитвы, а когда возникала необходимость, ездил по всему приходу, иногда ему приходилось даже задерживаться на ночь… Прихожане его чтили, на четвёртый год осенью отремонтировали крышу храма. И до последнего времени всё шло более или менее нормально и жили мы вполне хорошо. Но беда в том, что как только человек почувствует себя в силе, он начинает скучать. А стоит появиться скуке, как опять берётся за прежнее. Так уж у него всегда. Ах, мужчины ужасный народ! Уж на что настоятель рассудительный человек, а когда находит на него эта болезнь — ему всё нипочём.

Вы только подумайте, Сэгава-сан: настоятелю уже пятьдесят один год! Пятьдесят один год, разве это не ужасно? Правда, теперь у нас в Иияме не найдёшь бонзы, который не лип бы к женщинам. Да, но они имеют дело со служанками из чайных домиков или заводят себе содержанок. Но увлечься Осио! Я просто слов не нахожу. Никак нельзя было этого от него ожидать! Нет, с ним творится что-то неладное: без сомнения, он просто сошёл с ума. А Осио обо всём рассказала мне и говорит: «Мама, не тревожьтесь, я никогда на это не пойду». Она девушка стойкая, я на неё полагаюсь. Я ей говорю: «Держись, Осио, отец ведь не безрассудный. Когда он поймёт, каково на сердце у нас с тобой, он, несомненно, образумится. Опомнится он или не опомнится, мы с тобой будем по-прежнему дружны». Мы обе горько плакали. Разве я к нему плохо отношусь? Только бы открыть ему глаза. Для этого я и затеяла этот развод.