Читать «Нарушенный завет» онлайн - страница 113

— Ладно, напишу, — коротко ответил Усимацу. Ободрённая его ответом, окусама стала рассказывать Усимацу содержание письма. Она просила написать, что хочет поговорить об одном деле, касающемся её лично… и чтобы сестра по получении письма непременно приехала. От Канидзавы до Ииямы ходит лодка, а если сестра не захочет ехать лодкой, она может полпути проехать на рикше, а потом пересесть в сани. Она просила написать, что теперь она твёрдо решилась и сама уже думает о разводе.

— Я только вас и могу попросить… — сказала окусама, и глаза её наполнились слезами. — Я не объяснила, в чём дело, и поэтому вам всё это, вероятно, кажется странным…

— Нет, — перебил её Усимацу. — Я тоже кое-что слышал… от Кадзамы-сана.

— А, вот как! Вы слышали от Кэйносина-сана?

— Правда, подробностей я не знаю…

— Очень глупая история, рассказывать даже стыдно. — Окусама глубоко вздохнула. — Ах, наш настоятель До таких лет дожил, а вот, видите, что вытворяет! Это, по-видимому, болезнь. Иначе с чего же на него находит такое? Разве не так, Сэгава-сан, а? Если б только не эта болезнь! Ведь настоятель такой мягкий человек… Замечательный человек… нет, я даже теперь ему верю. Отчего на меня всё так сильно действует? — всхлипнув, снова заговорила окусама. — Каждый раз, когда случается такая история, у меня всё валится из рук. Эта болезнь настоятеля… она началась давно. Прежний настоятель Рэнгэдзи рано умер; когда настоятелем после него был назначен мой муж, ему было всего семнадцать лет. На третий год, как я вышла за него замуж, настоятель уехал учиться в Киото… В молодости он считался очень способным: среди молодёжи, которая со всей страны стекается в главный храм нашей секты, таких, как он, говорят, можно по пальцам перечесть. Я осталась тогда в Рэнгэдзи с вдовой прежнего настоятеля и с отцом нашего молодого бонзы; мы втроём взяли на себя заботу о храме. Пять лет прожили мы здесь без него. Видно, болезнь настоятеля пошла именно с той поры. Женщина, с которой он связался, была старшей дочерью владельца гостиницы в Абара-но-Кодзи, что в Уо-но-Тане. История эта получила огласку, и даже бонза, обеспокоившись, отправился в Киото. Как я тогда волновалась, и сказать не могу! Не хотелось и вдову настоятеля беспокоить, боялась, как бы не дошло это до прихожан. Наконец я послала той женщине денег и тем заставила её порвать с ним. Тут бы настоятелю и угомониться. Но это врождённая болезнь, помочь ничем нельзя. Через три года, в пору, когда он учился в школе Синею, в Токио, он снова заболел.

Придя с просьбой написать ей письмо, окусама в душевной простоте позабыла о деле и стала изливать свои жалобы. Простота эта — в характере женщин; окусаме необходимо было, чтобы её выслушали.

— В то время уже стало ясно, — продолжала окусама. — что нельзя отпускать настоятеля одного… к тому же, в школе ему платили жалованье, а заботу о храме взял на себя бонза. Вдова прежнего настоятеля хотела повидать Токио, и вот мы вместе с ней отправились туда и все втроём поселились в храме Таканава. Оттуда до школы рукой подать. С тех пор настоятель ходил туда по улице Нихонэноки. А на этой улице жила одна молодая вдова, ревностная приверженица секты Синсю, образованная женщина. Она попросила настоятеля вести с нею беседы о вере, и он стал ходить к ней. Я и сейчас хорошо её помню — стройная, с белыми нежными руками; мне случалось её видеть, когда она проходила мимо нашего дома по пути на кладбище.