Читать «Третья истина» онлайн - страница 288
Лина ТриЭС
— Нет, отчего же.
— У вас разные взгляды и интересы… А вы чаю хотите?
— Да, если не трудно.
— Вот, пейте, — она подала ему двумя руками кружку, — а мандат этот у вас? Это то же по значению, что индильгенция?
— Спасибо. ИндУльгенция. Нет.
— На остановке можно мне выйти, посмотреть?..
— Если хочешь.
— Мне не очень хочется. А вам?
— Мне? Нет.
Кузьмин вошел в вагон и возбужденно прошелся вперед-назад:
— Павел Андреевич, новости вот какие: в Смоленске придется задержаться на неделю… Может быть, вам это и не слишком удобно, но я бы не посоветовал продолжать путь без меня. Вы понимаете? — Кузьмин многозначительно посмотрел на Виконта. — Все эти обременительные хлопоты с пропусками… бесконечные выяснения личности… более мучительны, чем задержка на неделю. Что вы решаете?
— Что ж. Время терпит.
— Хорошо, что вы не возражаете, Павел Андреевич.
— Вы в Смоленске на меня каким-то образом рассчитываете, Виталий Константинович?
— Может быть, и понадобится ваша помощь, но не в военных, так сказать, действиях. Просто, как грамотного человека.
— Писаря? — хмыкнул Виконт.
— Сам пока не знаю. Верите, сам превращался уже и в писаря, и в счетовода. Управление — сложное дело, Павел Андреевич, энтузиазма тут мало. Чиновники частенько отказываются добросовестно выполнять свою работу.
— Что, саботажи у вас — частое дело? С этим трудно бороться, я думаю.
— Главное — некому. Против оружия можно выставить более сильное оружие. Но тут нужно выставить более сильное образование, а его-то и не хватает. И они чувствуют себя королями положения.
— Понимаю. Locus majoris resistentiae, — сочувственно кивнул Виконт. — Но чиновник из меня никакой.
— С латынью у меня всегда были нелады, — засмеялся Кузьмин.
— Это значит: «Место наибольшего сопротивления». — Саша одарила их парой слов и снова отвернулась к окну: ее ведь к разговору никто не приглашал.
— Любишь латынь, Саша? По гимназии помнишь? — вот на Кузьмина ее образованность произвела впечатление.
— В гимназии не было такого предмета. Это как раз Павел Андреевич любит, и я попутно запоминаю. А моя воля— mea voluntas — я бы близко к этому мертвому языку не притронулась.
— Не подошла.
— Да, да, Поль, не подошла, конечно, не подошла. Я бы лучше итальянский учила.
— Я все забываю, что ты девочка. В женской ведь совсем другая программа. А у вас, Павел Андреевич, филологическое образование?
— Нет.
— Какое же?
— Начинал в Риме, в Accademia di San Luca.
— Не слыхал, а чему там учат?
— Это один из трёх знаменитых художественных центров Италии.
— Значит, вы художник!
— Два года проучился. Не завершил. Параллельно прослушал курс физиологии и анатомии в Universita degli studi di Roma La Sapienzа, в Римском университете, то есть. Это полезно для художника, коим я собирался в те времена стать.
— Война помешала?