Читать «Третья истина» онлайн - страница 287

— Это нечестно! Или мы вместе уходим или вместе остаемся. Поль… Павел Андреевич обещал отвезти меня в Петроград… к дяде. Но если надо здесь остаться… все-таки… нет, — она запуталась и не смогла произнести обычное «правда, Поль?» или «правда, Виконт?». Боялась знакомого безразличного пожатия плечами?

Комиссар кивнул Саше ободряюще, видимо, заметив ее смятение. Григорий Трофимович покрутил головой: — Ну, насильно-то держать не стану… коли решаешь все ж таки, к дяде, так тому и быть… Поезжайте с Кузьминым… А лучше б оставалась…

— Дядя Гриша! — она наспех подала на прощание руку отходчивому Трофимычу, чьи брови уже разошлись, и выбежала за Виконтом, который сразу после ее слов, не оглядываясь, покинул помещение.

ГЛАВА 13. ТРЕТЬЯ ЛИШНЯЯ

— … Поэтому, Павел Андреевич, я не женат и не имею детей. А сейчас время и вовсе не для сантиментов.

Кузьмин стряхнул пепел и снова глубоко затянулся. После нелегкого тревожного перехода к Валуйкам наступили относительно спокойные дни. Военный поезд, на который они попали вместе с Кузьминым, уносил их к Петрограду и никаких препятствий на пути больше не предвидится. Но мира и покоя в Сашиной душе нет. Со времени пребывания у партизан Виконт изменился к ней. На первые недоуменные вопросы, которые она, набравшись храбрости, обратила к нему, когда они вышли от Григория Трофимовича, он ответил тем самым пожатием плеч, которого Саша и боялась. Причем, одним на все, дождавшись конца потока слов. Сколько раз она видела этот жест, обращенный к людям, которые были ему глубоко безразличны или даже неприятны! Теперь он почти все время разговаривает с этим худым, словно вылитым из металла человеком, — Кузьминым, бывшим инженером, потом прапорщиком. Несмотря на суровую внешность, на отрывистую скупую речь — после каждой фразы сжимались челюсти и на скулах выступали желваки, — Кузьмин рассказывал о себе много и без дополнительных приглашений. А к ней Виконт обратился только пять раз за три дня:

«Насколько я понимаю, половина вещей осталась в лесу»,

«Будет удобнее, если об этом мы с Виталием Константиновичем поговорим наедине»,

«Это стекло держится на честном слове, поосторожнее»,

«Разрешения на это можно и не спрашивать»,

«Разумнее это просто выбросить».

Четыре раза из пяти пустое «это», делающее фразы еще более отчужденными и безразличными.

Что делать? Может, отстать от поезда? Вернется ли он за ней, чтобы найти? Она уже ни во что не верила… Кузьмин задумчиво припоминал, выпуская струйки дыма:

— Тогда было время для посещения театров. Я, хотя по натуре и не сентиментален, любил «Сверчок на печи» по Диккенсу. Святочная сказочка, но после окопных ужасов, согревала душу… Не доводилось видеть?

— В Первой студии МХТ? Видел… Моя спутница истекала слезами.

В прорезь перегородки заглянул солдат:

— Товарищ Кузьмин, вас к начальнику поезда.

— Извините, Павел Андреевич. Придется отлучиться ненадолго.

— Да, да, пожалуйста!

— Ви… Виконт! А вам трудно находить с ним общий язык, хоть он и образованный человек, правда? — несмело обратилась Саша с вопросом, который абсолютно не требовал немедленного разрешения и в принципе ни на чем не основывался. Ничего другого просто не пришло в голову. Не спрашивать же, что за спутница нахально ходила с ним в театр и почему так хочется разыскать ее и, как учил Леха, «отвесить леща».