Читать «Третья истина» онлайн - страница 160
Лина ТриЭС
— Не смущайся. Проснулась и не поняла, где ты и что ты? Угадал?
— Угадали… — она снова покраснела, оттого, что лжет.
— Я прикинул, что супник у меня в руках вызовет удивление домочадцев. Я его раньше по дому не носил! Ergo, придется ограничиться пайком.
Лулу не знала, что это такое, но поспешно кивнула и опять опустила глаза.
— Ты согласна? — Он помолчал, потом воскликнул:
— Да все в порядке, Александрин, не придавай значения! — и оживленно продолжал:
— Итак. Отныне, ежедневно таскаю из кухни провизию. Застигнутый врасплох, объясняю: «Люблю, знаете, помимо общих трапез, полакомиться в одиночку!». В результате меня начинают за глаза называть «обжора», возможно даже «прорва ненасытная». Те, кто подобрее, — «чревоугодник». Пусть! Я готов на этот позор… Александрин! Ну, улыбнись ты, это ж я для тебя стараюсь!
Вот этот самый человек, ласково ей улыбающийся, написал все те слова. Как там было?: «Я бы презирал себя, если бы остался»… Она с трудом заговорила:
— Нет, я уеду… я должна…Это некрасиво … перед вами, тут оставаться. Малодушно, нечестно…
— Разумеется, поедешь. Ты же почти взрослый человек…Все понимаешь… Но что ж нервничать так?.. Шутки мои подействовали?.. Репризы о комоде и провизии?
Он говорил с паузами, видимо, сильно удивляясь ее покрасневшему от стыда лицу и запинающейся речи… А она смотрела на него, будто увидев впервые. Никак не получалось соединить в своем сознании двух Полей — нынешнего и того мальчика, из письма. Как он может ни о чем не догадываться? Пусть бы спросил, что она тут делала без него, а то… очень страшно признаваться. Он доверяет ей, а она настоящий обыск тут произвела. Да, да, как Таня рассказывала, настоящий обыск, за который ненавидят сыщиков.
— Александрин, — Виконт направился было к двери, но вернулся, — ты обижена? Считаешь, я должен был сам принять решение, перевести тебя в другую школу? В другой город? Да пойми же, не имею я права вмешиваться в твою судьбу! Это я тебе уже серьезно говорю, как взрослой. Тебе сколько сейчас? Тринадцатый?
Лулу покивала:
— Нет, как я могу обидеться? Вы не думайте. Я сама решила, что поеду снова в город, что бы там ни было. Сама. Без фокусов. Я знаю, что у вас из-за меня одни неприятности, мне самой противно быть этой Александрой.
— Странное признание. Что оно значит? Давно тебе стало… м-м-м… неприятно быть собой? А, Лулуша? — он присел перед креслом, на котором она сидела, на корточки и взял ее за руки повыше локтей.
— Даже последний разбойник постыдился бы вытворять то, что я! — Если б он спросил, а что она такое натворила, она бы сейчас же ему рассказала о ящике секретера. Но он сказал:
— А, разобрался. Казнишь себя за необдуманный приезд? Зря. Соскучилась по дому, по мне, наконец. В этом нет ничего плохого. Я тоже рад тебя видеть. «Что бы там ни было» пусть тебя не страшит. Это я беру на себя. А у меня все получается великолепно!
— Правда, Виконт, у вас все получается великолепно.
— Я шутил! Я не настолько самовлюбленный субъект.
— Почему?
— То есть как «почему»? Считаешь, мне не хватает себялюбия?