Читать «Алмаз раджи (сборник)» онлайн - страница 390

Однако это видение исчезло быстрее, чем вспышка молнии. Тот же вал, что так высоко вознес злополучное судно на свой гребень, накрыл его и похоронил навеки в бездонной морской пучине. Грянул нестройный хор предсмертных воплей, который тут же заглушили своим ревом Веселые Ребята.

Последний акт этой трагедии был сыгран стремительно: крепкое судно со всем своим грузом, со всеми человеческими жизнями, драгоценными для близких и родных, в одно мгновение пошло ко дну среди круговерти бушующих волн. Все эти люди канули в вечность, точно страшный сон. А ветер все продолжал свирепствовать, и холодные бездушные волны продолжали догонять одна другую, сшибаться, прыгать и перекатываться через Гребень, словно ничего не случилось.

Долго ли мы пролежали на обрыве втроем, прижимаясь друг к другу, безмолвные и неподвижные, – этого я не знаю, но полагаю, что долго. Наконец, один за другим, почти машинально мы сползли вниз, под защиту парапета. Я лежал, прижимаясь к холодному камню, вне себя от ужаса, не владея рассудком, и слушал, как дядя что-то бормочет про себя – его возбуждение сменилось глубокой подавленностью.

– Так бороться, как им пришлось, беднягам… так тяжко бороться!.. – И он вдруг расплакался: – Все добро пропало… все пропало! И никому не достанется, потому что судно затонуло посреди Веселых Ребят, вместо того, чтобы выброситься на берег, как «Христос-Анна»… – Это имя снова и снова мелькало в его полубреду, и всякий раз он произносил его с ужасом и содроганием.

А буря, между тем, начинала стихать. Через каких-нибудь полчаса ветер, неистовствовавший и ревевший, как бешеный зверь, сменился легким бризом, и тут же хлынул холодный проливной дождь. Вероятно, я уснул в изнеможении, а когда пришел в себя, промокший, окоченевший, с тяжелой головой, уже занимался рассвет. Ветер дул едва-едва, капризными порывами, начинался отлив. Гребень дремал, и только прибой, все еще бившийся в берега Ароса, напоминал о ночном безумии бури.

5. Человек из моря

Рори отправился домой, чтобы согреться и поесть; но дядя хотел непременно обследовать все побережье Ароса, и я счел своим долгом сопровождать его. Теперь он был кроток и спокоен, но, видимо, сильно ослабел; ноги у него дрожали, он испытывал упадок сил – как физических, так и умственных. С настойчивостью ребенка дядя углубился в свои поиски: он то спускался до самого подножья скал, то бежал за отступающим прибоем. Любая щепка или обрывок снасти казались ему сокровищами, ради которых стоило подвергать опасности свою жизнь.

Видеть, как он, едва держась на ногах, ежеминутно подвергает себя риску быть унесенным прибойной волной или угодить в предательскую яму среди скал, скрытую бурьяном, мне было не под силу. Я поддерживал его, хватал за полы, помогал отнести его жалкие находки подальше от набегающей волны – точно так же вела бы себя нянька с семилетним избалованным ребенком.