Читать ««Мартен»» онлайн - страница 89
Юрий Николаевич Либединский
— Рассуждаешь как-то интересно: «тащат». Охота красиво пожить, в достатке… Много ты понимаешь!..
— Я одно понимаю: не в этом счастье.
— А в чем же?
— А в том… Родился, уму-разуму набирайся, ремесло освой. Чем богат, то и отдай — выложи.
— А коли нечего отдавать? — полюбопытствовала Евпраксия.
— Дурак, значит! Только небо коптишь, добро переводишь…
Евпраксия мужа любила слушать. Подзуживала понарошку, чтоб масла в огонь подлить.
— Себя отдай! — сказал Петрович. — Не жадничай в тряпочку. Вот я лекальщик — человек точный, отдаю себя, значит, через лекальное дело…
Так они беседовали до вечера, а после легли спать пораньше, чтобы отдохнуть перед дорогой. Евпраксии ведь предстояло сидеть, «как на метле», всю дорогу до Тундуша. Сиденье-то у «козлика» так себе, неровен час — свалишься…
Петрович поднялся рано. Разумеется — сразу в сарайку. Жена чай согрела, покушать собрала, позвала его.
Посидели после завтрака, как положено, минутку перед дорожкой и — в путь.
Раскрыл Петрович ворота, вывел «коня» своего, тронул педальку — «заржал» конь. Вся Чугуновская проснулась…
Посадил жену, газу поддал и, маленько петляя, выехал в проулок. А там — прямо!
Евпраксия прижалась к мужу, «обняла».
— Не гони сильно-то! Уронишь…
— Не боись, мамуля! — кричал против ветра счастливый Петрович. — Я сам боюсь.
«Козлик» хлопал, радовался свободе: колесики весело катили.
Ехали по лесу — благодать! Теплый ветер обдувал, солнышко спину грело… Стала нравиться Евпраксии такая езда. Воздух чист, жизнью пахнет — молодой зеленью, землей, грачи кричат, весне радуются…
Петрович «козлик» свой вел уверенно. Лента дороги накручивалась на колеса. Путь пролег далее с шоссейной на проселочную, и стало совсем «весело» на кочках.
— Намозолишься так… — сказала жена.
— Терпи, мать!
Она терпела.
В одном месте особенно тряхнуло, даже мотоцикл затрещал басистее. Может, оттого, что вдали показались разноцветные крыши домов — Тундуш?..
Уверенно, как и раньше, Петрович вел машину по главной улице села.
Марька, услыхав треск, выбежала встречать, и Макар, муж ее, тоже вышел.
— А маму чего не взял? — спросила дочь.
— Как?
Петрович обернулся на «сбоку бантик».
— Как же?.. Погоди, Маш, — развернул он «коня». — Потерял я мамку-то! Тьфу ты!..
Километра два ехал обратно Петрович.
А Евпраксия сидела на лужайке среди пахучих желтых одуванчиков, веночек из них плела, напевала что-то… Ждала.
— Ты что тут, мать, делаешь?
— Дышу.
— Не ушиблась, мамулька?
Слез Петрович с мотоцикла, заглушил мотор.
— Тут не больно? Нет? А тут?
— Цела, вроде.
— Ну, ты даешь! — прямо-таки сел муж.
Хорошо ему стало — жену нашел. Обнял ее. Сказал:
— Люблю ведь я тебя, дуру.
— Спасу нет — как любишь.
— Нету мне спасу… Поцелуемся, что ли?
— Что ли, молодость вспомним?
— Нашла стариков. Мы ишо молодые… «Вся жизнь впереди-и-и…»
ИЗ ДНЕВНИКА ВАСИ БЕРЕЗКИНА
