Читать «Алые росы» онлайн - страница 2

И вдруг тайга распахнулась на широких, привольных лугах. В глазах пестрят желтые лютики у ручья, синие колокольчики, ярко-красные лилии, оранжевые жарки осколками разбитой радуги усеяли долину. И все это тонет в медовом запахе трав и теплом сиянии летнего дня.

В такой цветущей долине, на опушке густых кедрачей, построил пасеку седенький, сухонький, сгорбленный дедушка Савва.

Места здесь привольные. Рыба. Орехи. Грибы. Ягоды сколько хочешь. Кончилась земляника, черника поспела, за ней смородина, малина, брусника, черемуха. Малина сушеная хороша с — чайком после баньки, особенно, если вдруг занеможется.

На пасеку дедушки Саввы Сысой наткнулся случайно, когда ездил по таежным поселкам, скупая смолу и деготь. Понравилось веселое место, дедушка Савва приветлив, а медовуха у него, как в песнях поют: пена шапкой, ковш к губам поднесешь — сама льется в горло.

Закончив с хорошим присолом какое-нибудь купецкое дело, сюда приезжал Сысой. Соберет дружков из соседних сел, те девок пригласят и — на пасеку. Дедушка Савва переходил в избушку, а в его пятистенке, просторной и светлой, пели, плясали, мешали день с ночью.

На Саввину пасеку и привез Сысой Ксюшу.

Пока играли в карты с Устином, хмель, азарт и необычная ставка Устина туманили голову. «Ксюху ставлю! Ксюха везуча!» — кричал Устин. Когда же Матрена оборвала игру, на руках у Сысоя оказалась Ксюша, а к Устину перешла добрая часть денег Сысоя. Да ежли б Сысоя, а то ведь деньги-то отца, а Пантелеймон Назарович крут.

Голова пошла кругом.

— Давай разменяемся, — приступил к Матрене Сысой.

Та только губы поджала, а утром чуть свет разбудила Сысоя и сама помогла усадить в коробок связанную Ксюшу.

Куда деться с девкой? Тут похмельный Сысой и вспомнил про пасеку. Привез сюда Ксюшу, ввел ее в избу, а сам сел за стол под иконы и уронил голову на ладони.

— Что я наделал! Как только вывернусь, — застучал кулаком по столу. — Хоть спляши, окаянная, — крикнул он Ксюше, — позабавь своего господина. Не пляшется? Браги выпей, морда ты черная.

— Не балуй!.. Пусти!.. Пить не буду, — отбивалась Ксюша.

— Нет, выпьешь с Сысоем, — и, обхватив за шею, сунул ей в рот ковш с брагой. Ксюша вышибла ковш и ударила Сысоя.

— Ты драться?

Ксюша отбивалась табуреткой. Хрустели под ногами разбитые стекла. Но силы были слишком неравны.

— Вязать! — приказал Сысой приехавшим вместе с ним приказчикам.

Потом сам, размазывая кровь по лицу, прикрутил ее веревкой к кровати.

— Лежи, стерва, — повернулся к приказчикам. — Вон все на кухню, а я покажу ей, что значит Сысой Козулин!

Пять долгих дней и ночей тянулся медовый месяц Сысоя.