Что мы пережили, расскажет историк, Был сон наш тревожен, и хлеб наш был горек, Да что там! Сравнения ввек не найти, Чтоб путь описать, где пришлось нам пройти! Сидели в траншеях, у скатов горбатых Бойцы в маскировочных белых халатах, Гудели просторы военных дорог, Дружили со мною сапер и стрелок. Ведь я — их товарищ, я — их современник, И зимнею ночью и в вечер весенний Хожу по дорогам, спаленным войной, С наганом и книжкой моей записной. С полоской газеты, и с пропуском верным, И с песенным словом в пути беспримерном. Я голос услышал, я вышел до света, А ночь батарейным огнем разогрета. Синявино, Путролово, Березанье — Ведь это не просто селений названья, Не просто отметки на старой трехверстке — То опыт походов, суровый и жесткий. То школа народа, и счастье мое, Что вместе с бойцами прошел я ее.
1943
* * *
Ты, гора высокая, Вновь явилась мне... Здесь бригада сотая Шла вперед в огне. Вдоль проспекта гулкого, Где лилася кровь, Мчит автобус в Пулково Экскурсантов вновь. Стой, гора высокая, В пестроте огней, Как заря далекая Отошедших дней. И глядится молодо Прямо в небеса Великана города Светлая краса!
Екатерина Серова
Воспоминания ленинградки
День войны или День Победы?.. Помню утро июньского дня. Незнакомые хищные беды Разом рухнули на меня. Стало утро безвыходно черным... Кто сказал мне, что будет рассвет, Что нельзя откупиться от бед Ни нытьем, ни поклоном покорным? Я — увы! — не запомнила дат, Но об этом мне в разные сроки Говорили поэт, и солдат, И мальчишка, забывший уроки. Помогли мне поэт и солдат, Я о них никогда не забуду, Но недетский мальчишеский взгляд Строже звал к рукотворному чуду. В горький час Любого из нас Впечатленье будит, Как выстрел. Перед взглядом ребячьих глаз, Перед взглядом голодных глаз, Перед взглядом суровых глаз Лишь чурбан равнодушно выстоял. И, повздорив с пустым желудком, Распрямились мы, поднялись. Вырастал наш день по минуткам, Как растет терпеливый лист. Мы тупую голодную лень Раздавили старанием лютым... Он не мог не взорваться салютом День войны и Победы день.
