Пройдут года. Погода золотая Счастливым светом землю озарит, И где-нибудь — в предгориях Алтая, Иль там, где ночью соловей царит, В саду черниговском, под молодой черешней, Или на Волге, утром, на бахче — Она блеснет грозою первой, вешней, Она сверкнет, как флаг на каланче. Она блеснет, как смелый луч рассвета Сквозь темные, сырые облака, Она сверкнет, как новая планета, Как лезвие бывалого клинка. Она засветит потускневшей бронзой, Чеканом, изумрудной полосой. И выйдет мальчик в майский мир под солнце, В зеленый мир, обрызганный росой. Он повстречает утром человека, Идущего дорогой тихой вдаль — Учителя, врача иль дровосека, — И на груди его — бессмертная медаль. И мальчик будет долго жадным взглядом Следить за человеком вдалеке, С волнением шептать: «Он был под Ленинградом!..» И мальчику покажется — над садом Флаг битвы на обугленном древке.
Александр Решетов
На ленинградской улице
Не в первый раз идти нам вдоль пустынной, Вдоль отсверкавшей окнами стены. Но перед неожиданной картиной Остановились мы, поражены. К стене в печали руки простирала, Как бы ослепнув, женщина. Она, Беде не веря, сына окликала. Еще кирпичной пыли пелена Казалась теплой И на кровь похожей. «Василий, Вася, Васенька, Сынок! Ты спал, родной, Откликнись мне. О боже!» ...Из черных дыр оконных шел дымок. Рыданьем этим, горем материнским, Холодный день, обжег ты души нам. А вечером В полку артиллерийском Мы обо всем поведали друзьям. Кто под луной не вспомнил дымноликой Родную мать? Чье сердце нам верней? Гнев наших залпов Равен будь великой Любви многострадальных матерей!
1942
Говорю из Ленинграда
Хлеб такой я знал и до блокады: С примесью мякины и коры. Ел его давно — у землепашцев, Бедняков тех мест, где начал жизнь. Чьей-то злобной, грешною издевкой Над священным делом землепашца, Над своим собратом человеком Мне казался тот нечистый хлеб. Как я ликовал, когда трещали Стародеревенские устои, Как негодовал, когда держался Темный мой земляк за прежний хлеб! Тот цинготный хлеб воскрес нежданно В дни войны в голодном Ленинграде, И такого маленькие дольки Получали люди умирая. Молодость моя, ты пригодилась — Я в расцвете сил встречал беду, Все превозмогая — боль и голод, Как и все здесь, не жалел я сил. Мне умелец мастер сделал зубы: — Вам свои испортила блокада, Этими вот ешьте на здоровье, Хлебы нынче добрые у нас! Я сегодня шел по Ленинграду, Вспоминал расцвет свой ненапрасный, Думал я о странах и о странных Пасторах и канцлерах иных. Им я говорю из Ленинграда: Не кормите вы сограждан ложью, Пощадите человечьи души, Не сбирайте дурней сеять ветер, Можем одолжить других семян. Люди сеют рожь и кукурузу, Люди сеют просо и пшеницу, Люди ценят честные, без лести, Словно хлеб без примесей, слова.
