Читать «Пристрастие к некрасивым женщинам» онлайн - страница 68

Несомненно, я был слишком требовательным: эти летние недели довольно трудно было прожить, особенно на пляже Силон в Сен-Мало, куда я ходил купаться очень рано утром и поздно вечером, потому что не хотел подставлять тело ни под солнечные лучи, ни под слишком любопытные взгляды. Не потому что мое тело отвратительно, кажется, я об этом уже говорил: я продолжаю поддерживать его в форме ежедневными физическими упражнениями, что делает меня довольно мускулистым и почти стройным человеком, при этом я не ограничиваю себя ни в еде, ни в питье. Просто я все еще опасаюсь, что, когда кто-нибудь переводит взгляд с моего тела на лицо, сразу же бросается в глаза сильный контраст. В этом я чем-то похож на красивых женщин, которые всю свою жизнь вынуждены выносить взгляды мужчин и при этом испытывают как гордость, так и страдание. Признаем, что мое лицо постоянно выдерживает критические, инквизиторские, убийственные взгляды женщин, большей частью некрасивых: они чувствуют, особенно на пляже, негодование, что мое присутствие там и нагота напоминают о противоречивости их существования. Жить – значит двигаться между этими противоречиями, и, если бы я не опасался ошибочных мнений на мой счет, веря в почти мифологическую природу своей внешности, я мог бы сказать, что я – это красивая женщина, забытая в теле мужчины. Незаконченная метаморфоза, подросток, оказавшийся в плену сучков дуба, и ничто и никто не может его освободить.

Я усаживаюсь на террасе кафе, выбранного мною, потому что его хозяйка – уродка со стажем, она отказалась глядеться в зеркало и, соответственно, судить других. Я сижу лицом к морю, передо мной лежат бумага и ручка. Там я провожу бо́льшую часть дня, читаю прессу, мечтаю, наблюдаю за людьми, проверяю свою теорию, отмечаю исключения. Я снова поражаюсь, что люди стали еще некрасивее из-за вседозволенности, демократической смеси и неправильного режима питания. Но я не могу с ними брататься, поскольку моя внешность несет в себе нечто аристократическое, она ближе к Мирабо{ Мирабо, Оноре Габриэль Рикети де (1749–1791) – деятель Великой французской революции, один из самых знаменитых ораторов и политических деятелей Франции, граф.} или Квазимодо{ Персонаж романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», синоним физического уродства.}, как сказала сестра, и посему я более требователен к другим, чем красивая женщина. Мое лицо заставляет ненавидеть вульгарную форму уродства, одним из следствий чего, кстати, является глупость.

На этом пляже передо мною проходят все образчики человечества нового тысячелетия: французы, итальянцы, испанцы, англичане, немцы, иммигранты из Магриба, черной Африки и Дальнего Востока, но меня поражают именно французы, потому что, увы, я понимаю их язык. Меня задевают вульгарность их речи, грубость интонации, отсутствие элегантности построения фраз. И я вынужден констатировать, сколь редко встречаются красивые люди. Я говорю не только о лицах (эта красота стала исключительной), но и о телах, деформированных избыточным весом, беременностями, дряблостью, часто отмеченных явно детскими изъянами. Они не видны под одеждами, но бросаются в глаза на пляже: асимметрия конечностей, кривые толстые ноги, покраснения кожи, толстые ягодицы, целлюлит, родимые пятна, уродливые щиколотки, впалые груди, косолапые ступни, пухлые пальцы, сколиоз, нечесаные волосы, плешивость, оттопыренные уши, кривые зубы. Все это называют самым невинным или самым свободным проявлением жизни, но на самом деле – признаки уродства, вырождения, смерти.