Читать «Двенадцать поленьев» онлайн - страница 84
Николай Федорович Григорьев
— Деда, мы его поздравим, правда?
— А подарки за это делают?
— Лучший, — отвечаю, — подарок для Николай Николаевича — это не мешать ему работать. И не беспокоить его, когда отдыхает... Согласны?
— Согласны, — сказали мальчики и потащили меня к телефону. Принялись уговаривать: — Ну, только ещё разочек... Ну, пожалуйста... И больше не будем звонить...
— Уговор?
— Уговор.
Оставалось взять трубку телефона.
Но то, что я услышал от Русакова, поразило меня.
— Что? Что?.. Ещё на день убавили — да мыслимо ли это? Ах, это уже станочники? Их заслуга?..
Николай Николаевич стал мне объяснять, что станочники, посоветовавшись с учёными, прибавили скорости станкам, кроме того... Но я уже его не слышал. Мешали мальчики. Словно ошалели от радости. Услышав про восемь с половиной, запрыгали, затопали, как козлы...
Так и не дали договорить по телефону.
А Николай Николаевич:
— Извините, некогда... Спешу!
— Куда же? — удивился я. — Сразу после работы, без отдыха, да ещё глядя на ночь?
А он, смеясь:
— Песни петь!
На этом телефонный разговор прервался.
Пришла и кончилась среда.
Мальчики сорвали ещё листок календаря.
Потом долго вертелись у телефонного аппарата. Но я сделал вид, что не замечаю их нетерпения.
Кончилось тем, что приятели посетовали на свою горькую ребячью жизнь, повздыхали — и отправились спать.
Наступил четверг. Вечером Алёша и Саша сорвали листок календаря, третий по счёту.
Нетерпение ребят нарастало. Да я и сам рад был бы узнать, что там, у Русакова, — геройское ведь дело начал!
Но уговор: не беспокоить человека. Так тому и быть.
Наступила пятница.
Вечером мальчики, уныло волоча ноги, подошли к календарю.
Дивился я на них: ведь согласились со мной, что нехорошо надоедать Николаю Николаевичу телефонными звонками, а теперь, глядите, на меня же и сердятся... Да, ладно, не обижаться же деду на внучат!
Протянули мальчики руки, чтобы сорвать четвёртый по счёту листок календаря, но тут зазвонил телефон.
Ребята замерли в ожидании.
Я схватил трубку.
Не сразу узнал я Русакова. Он пропел: «Штурмовые ночи Спасска, Волочаевские дни...»
Только после этого поздоровался.
— Хорошая, — говорю, — песня. Вижу, что вы в добром здравии, Николай Николаевич!
А он опять поёт. Пропел мне из песни последний куплет: «...И на Тихом океане свой закончили поход...» Помолчал, словно ожидая, не скажу ли я ещё чего-нибудь. И опять пропел эти слова — да настойчиво так: «...свой закончили похо-од!»
Закончили?.. И у меня мелькнула мысль: «Да ведь это он о себе...»
— Николай Николаевич! — закричал я в трубку. — Верить ли? Это выше моего понимания. Прошло всего четыре дня...
— И штамп готов, — сказал Николай Николаевич. — Да и новая деталь уже поставлена на место. Да и машину уже упаковывают. Сегодня отправят в Индию.
Ошеломил он меня. Не найду, что и сказать.
— Наверно, — говорю, — здорово устали?
— А об этом, — отвечает, — даже и не думается... Все четыре дня не отходил от верстака — да и ночей прихватил. Эх, дружно поработали, с песнями!