Читать «Двенадцать поленьев» онлайн - страница 8

 Я — в железнодорожной канаве. Пробую встать.

 Рядом матрос.

 — Петро, — шепчет, — ты жив?

 — Ой, Люлько, не знаю. Всё тело болит, не шевельнуться... А слышал, был второй взрыв? Какой-то непонятный.

 — Непонятный, однако же обоих нас искалечил. Да заодно и похоронил!

 Только теперь я заметил, что мы под паровозом.

 Какой он страшный!.. Брюхо распорото, словно чёрная пещера нависла над нами. И всюду в железе сквозные дыры. Через дыры на нас светит луна.

 Страшно? Вовсе нет — мне стало весело: это же белогвардейский бронепоезд вверх тормашками! От моего, красноармейского кубика. Не спасла его и английская броня!

 Говорю матросу:

 — Люлько, в честь победы давай крикнем... ой-ой, больно... ура!

 Он тихонько хлоп меня по губам ладонью:

 — Молчи. Люди...

 Наверху послышались голоса.

 «Белые?..»

 Люлько схватился за винтовку, нацелил вверх.

 Людей не видно.

 По голосам — не меньше троих-четверых. А белые или наши — из разговора не понять.

 Вдруг слышу: спускаются с паровоза. На меня сыплется железный мусор.

 Спустились. Начинают обшаривать землю. Теперь могут нас обнаружить...

 Матрос сунул мне в руки наган.

 Лёжа, но как-нибудь выстрелю.

 Вдруг окликают нас:

— Агашин! Люлько! Если живы, отзовитесь! И четверо выходят из-под паровоза на свет. «Наши!»

 Матрос опускает винтовку.

 Я сбрасываю с груди наган.

 Хочу крикнуть, отозваться — и не могу.

 От радости сдавило горло...

КАК ГОРЕВАТЬ ПРИШЛОСЬ

 — Крепко же тебя, паренёк, воздухом ударило, — сказал фельдшер, заканчивая меня осматривать. — Не миновать госпиталя.

 И перешёл к матросу.

 А я фельдшера и не слушаю: не хочу, ни за что не хочу в госпиталь!

Лежал я теперь на сухом месте, согрелся. «Интересно бы, — думаю, — на пленных поглядеть».

 Подзываю разведчиков, спрашиваю, много ли пленных забрали на бронепоезде.

 — Пленных нет.

 — Как так нет? Неужели погибли? Все до одного, вместе с бронепоездом?

 А ребята:

 — Не было здесь бронепоезда. Свалился обыкновенный паровоз.

 Значит, перехитрили нас белые.

 Оставили в дураках!

 Должно быть, я жалобно застонал, потому что разведчики наклонились ко мне, принялись успокаивать.

 Растолковывают, что выпустить паровоз на линию проще простого. Для этого, дескать, и людей не надо. Долго ли, поднявшись в будку машиниста, открыть пар да выпрыгнуть?

 Слушаю я всё это, но не пойму главного.

 — Простой, мирный паровоз... Зачем ему бродить здесь по ночам?

 Ребята перебивают:

 — Ого, хорош мирный! Паровоз-то с начинкой. Оттого его и разорвало.

 — Петро, — вмешался матрос, — чего ж тут не понять? Слыхал про морские торпеды? Торпеду пускают по воде во вражеский корабль. Ударит, взорвётся, и корабль — ко дну. А полковник начинил взрывчаткой паровоз, пустил, как торпеду, против нашего бронепоезда.

 Ух, какая ненависть разгорелась во мне против белогвардейского полковника!

 Какими только словами я не грозился!

 Но что стоили мои угрозы? Полковник жив-здоров, пьёт, наверно, утренний кофе с английскими сливками и французским печеньем.

 И бронепоезд с наглым названием «Долой красную Москву!» стоит целёхонек.