Читать «Двенадцать поленьев» онлайн - страница 68
Николай Федорович Григорьев
Сунься-ка на улицу, схватят — и в бомбоубежище. Да ещё накажут за нарушение правил.
Почтальоны, томясь, сидели с наполненными сумками.
Наконец в репродукторе щёлкнуло, и зычный голос объявил:
«Отбой воздушной тревоги! Отбой...»
Петрова первой бросилась к выходу, но пошатнулась и села на табурет.
Подружки-почтальоны — к ней.
А Глаша:
— Не пугайтесь, девушки, я здорова. Идите. Отдохну — и за вами.
Каждая, уходя, сняла с полки пакетик — свой дневной паёк хлеба.
Ломтик — два раза откусить. Это был для ленинградцев и завтрак, и обед, и ужин.
Но тётя Глаша и этого не съедала. Тайком от подруг клала пол-ломтика в другой пакет. Очень уж одна из девушек-почтальонов страдала от голода. Даже плакала.
Глаша считала себя крепкой, выносливой. Но, как видно, чересчур понадеялась на свои силы. Теперь и с табуретки не встать.
«Ничего, ничего, — подбадривала она себя. — Хлебушка поем да кипяточком запью. Ножки и побегут».
Вдруг будто гром ударил в комнате. Пол так тряхнуло, что Глаша упала с табуретки. В ту же минуту сделалось ослепительно светло.
Глядит — а стена отделилась от потолка и разваливается на части.
«Снаряд! — подумала Глаша. — Фашистская артиллерия ударила!»
Каким-то чудом уцелела полка. На ней по-прежнему белел пакетик.
Глаша, охая от ушибов, медленно поползла к полке. Взять хлеб.
И только теперь заметила, что в противоположном конце комнаты начался пожар.
Ахнула тётя Глаша...
Горела её сумка с письмами. Это расплескался и вспыхнул керосин из коптилки.
Глаша повернула назад.
Стащила со стола сумку, а она уже вся в языках пламени.
Глаша навалилась на этот костёр, стала тушить огонь.
Обнимая сумку, выскочила на улицу.
Здесь, в сугробе снега, дотушила пламя.
И сразу вспомнила про хлеб.
Но ни полки уже, ни пакетика. Всё завалено битым кирпичом...
Почтальон Петрова, с ожогами на лице и руках, в обгоревшем ватнике, вышла на работу.
«Нет, не разнести писем!» Она прислонилась к забору. Сумка выпала из её рук.
Мимо, гудя и завывая, промчались пожарные машины.
Тётя Глаша даже руку не подняла, не попросила помощи.
«Пожарные не имеют права останавливаться. Где-то там горит или, быть может, надо спасать людей».
Из-за угла показался грузовик.
Глаша приободрилась.
— Стойте, товарищи, стойте! — Она размахивала письмом с обгоревшими уголками. — Мне бы только до госпиталя!
Грузовик был полон солдат, и командир, повернувшись к Глаше, постучал пальцем по своим часам: мол, некогда!
Глаша поняла, что солдаты спешат в бой.
Машина у них была пятнистая. Такие машины — невидимки для врага.
А время шло...
Глаша с замиранием сердца подумала:
«Где взять силушки, как же доставить письмо?.. Ах, Кулеш, ведь вот оно, твоё спасение! Только поспеет ли к тебе?»
По улице брели двое — старик и девочка. Впрягшись, тянули санки.
На санках чайник с водой — всего только и груза, но старик и девочка трудились вдвоём.
Остановились передохнуть.
«А ведь ей годочков семь-восемь! — Глаша улыбнулась девочке. — Да и глазёнки смекалистые... — И тут же с волнением подумала: — Такая может выручить».