Читать «Днепр могучий» онлайн - страница 176
Иван Владимирович Сотников
Виногоров растерянно махнул рукой.
— Чего же не докладываете сразу? — произнес он уже спокойно. — Устройте ее…
— Спасибо, родной начальник, — скороговоркой забормотала старуха, — спасибо вам, хлопцы мои, что не оставили у немца.
У Щербинина сами собой разжались кулаки, и он весело заулыбался.
Просмотрев схемы обороны батальонов, Щербинин и Виногоров отправились на рубеж. Проверяли маскировку, секторы обстрела, беседовали с людьми.
Оборона выглядела плотной и прочной, обеспеченной массированным огнем. Но Виногорову она показалась еще недостаточной. Он уточнял возможности маневра, проверял расчеты на плотность разградительных огней, возможности контратак с тех или иных направлений. В итоге он еще усилил рубеж несколькими батареями и огнеметами.
— Опасность очень велика, — говорил он офицерам, — и нам никто не простит никакой оплошности. Весь рубеж должен стать неприступным…
Коммунистов и комсомольцев Березин собрал за обратными скатами высоты, возле штабной палатки. Вечернее солнце уже скрылось, но багровые отсветы его еще пламенели на облаках. Холодный северный ветер пробирал до костей.
— Оборона отличная, — хвалил Березин, — и первая половина задачи выполнена. Коммунистов не учить стойкости, и все же напоминаю, товарищи: враг рядом, он озлоблен и располагает пока еще крупными силами. Но через наш рубеж он не пройдет.
Сделав паузу, Березин обвел людей долгим взглядом.
— Не должен пройти!.. — повторил он убежденно и с волнением. — Стоять насмерть! Биться, пока дышишь, пока видишь и слышишь, пока есть силы! Биться, чтоб победить, — ив этом наш долг!
Коммунисты и комсомольцы выступали один за другим. Просить и ждать не приходилось. Каждый словно торопился сказать самое нужное и сокровенное.
Первым начал Семен Зубец.
— В бою не дрогну и биться буду по-комсомольски, без страха, — сказал просто и без позы, только в голосе чувствовалась душевная взволнованность.
За ним поднялся молодой украинец, уже здесь, на корсунской земле, пришедший в полк добровольцем. Он снял шапку и с минуту мял ее в руках, словно подыскивая слова, чтобы начать.
— Товарищи, я совсем молодой солдат и не такой закаленный, как вы. Но глаза мои видели столько горя и крови, столько смертей, что вся душа горит. Клянусь, буду беспощадно изничтожать врага. Вот мое заявление в партию. Погибну — считайте коммунистом! — И он подал Березину вчетверо сложенный лист.
Семен Зубец с интересом прислушивался к словам молодого солдата, с которым успел уже подружиться. Потом выступил Глеб Соколов.
— Жить — Родине служить! Будем же биться, чтоб хорошо послужить родной Отчизне. Ни шагу назад — закон боевой чести. Весь взвод Пашина поручил заявить мне, что каждый из нас покажет пример комсомольской стойкости и бесстрашия.
— Не забывайте про сметку и хитрость, товарищи, — заговорил бронебойщик Голев.
— Бой отвагу любит! — вставил Глеб.
— Побеждает смелый да умелый, — продолжал Голев, — а как-нибудь воевать забудь! А что бой отвагу любит — верно. И все же храбрость без умения — сирота, а сметка и хитрость — сестра отваги. Так-то!