Читать «Днепр могучий» онлайн - страница 149
Иван Владимирович Сотников
— Фюрер не разрешит капитуляции, — тихо и раздельно сказал Гилле. — Не разрешит.
— Никто еще не предлагает капитуляции, — рассердился Штеммерман. — И потом я прошу слушать и выполнять. Здесь еще я командую войсками.
В кабинете с минуту висела зловещая тишина.
— Мы все видим безнадежность борьбы, и я считаю своим правом доложить об этом и фельдмаршалу, и самому фюреру. Это наш общий долг и право.
«Долг… — усмехнулся про себя Гилле. — Свое бессилие изменить обстоятельства люди часто называют долгом». Вслух же он сказал:
— Простите, господин генерал. Право давно потеряло всякий смысл. Сила — вот что спасет нас, сохранит престиж рейха. Эти слова золотом написаны на стенах актовых залов всех военных академий Германии.
— Вы смешиваете понятия. Я сам за фон Тирпица!
Гилле самодовольно надул щеки.
— И потом, — сказал он, рисуясь своей независимостью, — я не ручаюсь за своих гренадеров. Если парламентеры получат какое-то обещание, их могут застрелить в спину.
— Вы не грозите, господин бригаденфюрер, — не на шутку разозлился Штеммерман. — Решаю здесь я, один я, запомните! И прошу безоговорочно исполнять любой мой приказ. Я здесь поставлен во главе войск, и фюрер еще не сказал, что я не исполняю его воли.
В кабинете снова стало зловеще тихо.
— А теперь, господа, по местам. Свято исполните свой долг. Мой приказ начальник штаба даст письменно. Вы, полковник Фуке… — обратился он к командующему корпусной артиллерией и невольно приумолк, заметив, как устало и бледно его лицо, но, опомнившись, тут же закончил: — Вы направляетесь в Стеблев и будете вести там переговоры от моего имени. Дополнительные указания получите по телефону после ответа на мое донесение фельдмаршалу.
— Господин генерал, — впервые за все время заговорил вдруг генштабист из Берлина, — разрешите и мне отбыть в Стеблев?
С минуту Штеммерман молча глядел на подполковника, словно обдумывая его просьбу. Потом сказал решительно:
— Хорошо, поезжайте.
4
Уже на улице бригаденфюрер окликнул Фуке.
— Хотите я пришлю вам надежного офицера? — спросил он, обратившись к полковнику.
Фуке вскинул взгляд на Гилле и сразу поежился. Холодные, жестокие, беспощадные глаза, от которых бросает в озноб.
— Это капитан Дрюкер, человек железной дисциплины, — добавил Гилле, — и вы можете смело положиться на него во всем.
— Я люблю надежных людей, — многозначительно подчеркнул Фуке. — Буду ждать капитана в Стеблеве.
Гилле усмехнулся про себя и зашагал прочь. Как они все превозносят любовь! Люблю, ценю, уважаю… Все филантропия. Любовь — мой враг. Уж лучше ненависть. Она всегда сильнее любви. Невольно вспомнился Ницше: «Сильные повелители — это те, которые не любят». О чем пекутся они, Штеммерман, Либ и другие? О жалости к обреченным. Пустая затея! Война без жертв что пиво без пены. Ну хорошо, сохраним мы пятьдесят, сто тысяч жизней. А зачем? На утеху русским? Пусть каждый из пятидесяти тысяч убьет двух русских, а русские перебьют эти пятьдесят тысяч. Неплохой размен. Фюрер не разрешит капитуляции.
Он сел в машину и помчался к себе, продолжая обдумывать ситуацию. Пусть будет Дрюкер. Свои глаза… Только ли этим ограничить его полномочия? Не покончить ли разом с парламентерами? Это обострит борьбу. Во всяком случае, рук ему пока связывать не надо. Пусть действует по обстоятельствам. А что, если старик примет капитуляцию? Нет, не посмеет.