Читать «Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда» онлайн - страница 233

Но особенно жестко Се критикует Японию, в которой, по его словам, «величайший “пузырь” в истории человечества» лопнул вообще без каких-либо негативных последствий – это все равно что свалиться с Эвереста и не сломать ни одной косточки. На пике подъема на долю этой страны приходилось 40 процентов суммарной стоимости недвижимости планеты, но вместо того чтобы в один «прекрасный» момент разом с треском обвалиться, цены на недвижимость медленно снижались на 7 процентов в год в течение двух десятилетий, в итоге этот рынок уменьшился в общей сложности почти на 80 процентов. Тут не было ни массовых продаж заложенного имущества, ни объявлений банкротств, ибо правительство упорно спасало должников всевозможными дотациями и субсидиями, превращая тем самым в руины свою собственную финансовую систему. А поскольку фондовый рынок потерпел крах, хотя на рынке недвижимости обошлось практически без потерь, молодым людям, владевшим только акциями, стало не на что приобретать жилье. Многие из них отложили рождение детей и надолго обрекли страну на уменьшение народонаселения. По словам Се, если бы Япония тогда просто позволила своему рынку недвижимости «самоотрегулироваться», сегодня в стране наблюдался бы прирост населения.

Любопытно, что Китай в наши дни тоже все больше переходит со своего прежнего жесткого и неудобного пути на японский. В 1998 году страна была еще в основном изолирована от потоков капитала, разносивших азиатскую заразу по всему миру, но все равно проводила жесткие реформы, направленные на оптимизацию государственных предприятий и приватизацию рынка недвижимости. Это позволило Китаю довести свою производственную систему практически до совершенства, но сегодня он оказался в более трудной ситуации. В Китае и банки, и их корпоративные клиенты, как правило, принадлежат государству, которое контролирует львиную долю экономики, и государство никогда не позволяет этим должникам доводить дело до банкротства. Должники просто «зависают», рассчитывая на очередной транш дешевых кредитов, который поможет им поправить финансовое положение. Начиная с 2008 года суммарная задолженность как доля от ВВП страны выросла со 115 до 170 процентов, и чем богаче становится Китай, тем менее вероятно, что страна добровольно пойдет на жесткие меры.

Укрепление связей между странами в последние десятилетия привело к тому, что они все меньше склонны позволять своим торговым партнерам «уходить под воду». Несмотря на нынешнюю бурную дискуссию на тему долговых дефолтов, начавшуюся в связи с кризисом в Греции, на самом деле риски неплатежей, по сути, исчезли с международной экономической арены. В своей книге «На этот раз все будет иначе» ученые-экономисты Рогофф и Рейнхарт предлагают поражающую своей банальностью модель дефолта прошлых лет: в период между 1920 и 2003 годом обязательства по платежам не выполняли, как правило, страны, на которые приходилось 5–10 процентов от совокупного дохода; пик дефолта, до 40 процентов, пришелся на годы Великой депрессии и Второй мировой войны; на конец 1980-х этот показатель составлял 15 процентов. А вот начиная с 2003 года, когда начался синхронизированный глобальный бум, доля стран, которые довели свою экономику до этого печального состояния, снизилась с 5 процентов до нуля в любой год, на выбор. А все дело в том, что ни одно богатое государство не желает страдать от жесткой посадки или рисковать от волнового эффекта жесткой посадки своих соседей.