Читать «Мне жаль тебя, герцог!» онлайн - страница 152

— Вы плохо осведомлены, Андрей Иванович! Могу вас заверить, что Елизавета Петровна направилась в санях к преображенцам и что все готово к тому, что она поведет их к Зимнему дворцу и сама арестует правительницу, захватившую принадлежащий ей, Елизавете Петровне, прародительский престол. Да вот, кажется, идут к нам люди, которые подтвердят мои слова!

Послышался мерный шум шагов, громкий говор, щелкнул замок в двери, и в комнату, стуча сапогами и гремя оружием, ворвались преображенцы.

— Вы здесь? — сказал молодому человеку бывший с солдатами офицер. — Виват императрице Елизавете!

— Виват! Виват! — подхватил и молодой человек.

За ним гаркнули солдаты, а за солдатами, как эхо, раздалось по всему дому «ура» царице. Это кричали сбегающиеся слуги Остермана.

Андрей Иванович вскочил, затопал ногами и в припадке неистовства и бешенства стал ругаться площадными словами, обращая свое сквернословие к Елизавете Петровне и в исступленном бессилии грозя ей, что она ответит за нарушение всяческих законов.

Однако солдаты завернули его с головой в одеяло и так, ругающегося и барахтающегося в одеяле, снесли в сани, после чего отвезли во дворец к Елизавете Петровне.

К тому времени туда уже были доставлены арестованные преображенцами Миних, Левевольде и граф Головкин.

Затем явилась туда окруженная солдатами Елизавета Петровна, привезя с собой из Зимнего дворца арестованную «Брауншвейгскую фамилию».

Остальные полки гвардии подходили ко дворцу цесаревны и располагались вокруг него бивуаком. Были разложены костры, стоял говор, раздавались клики. Петербург снова просыпался ночью, как в прошлом году при аресте Бирона, и снова все чины и все высокого звания люди спешили съехаться в Зимний дворец для принесения присяги императрице Елизавете Петровне.

45

ЧЕРНЫЕ ГЛАЗА

Василий Гаврилович Гремин был разбужен поднявшимся шумом на улице и в доме, где все волновалось и двигалось. Он вскочил, высунулся как был в форточку на улицу и, заслышав там крик «виват Елизавете!», неистово завопил: «Вива-а-ат!» — потом накинул на себя шлафрок и в этом шлафроке и в колпаке затопал, засеменил ногами, улыбаясь во все лицо и перебирая в такт:

— Вот так! Вот так! Вот так!

Через минуту он уже командовал Григорию, чтобы тот собирал всех дворовых, выставлял вино и чтобы все пили за здоровье императрицы Елизаветы. Вместе с тем он тащил все свечи, которые только были в доме, к окнам и зажигал их, устраивая таким образом иллюминацию.

Гремин был уверен, что Митька Жемчугов не спит и где-нибудь участвует в «действе». Ему и самому хотелось скорее отправиться куда-нибудь, чтобы тоже двигаться, кричать, но он еще слишком предавался своей радости и в этой радости ему некогда было одеться.

Он побежал в комнату Жемчугова, чтобы посмотреть на всякий случай, нет ли там Митьки, и, отворив дверь, остолбенел, пораженный. В комнате Митьки сидел, закинув голову и прислонив ее к стене, тот самый молодой человек с великолепными черными глазами, который когда-то принес ему и поставил футляр с табакеркой с зеленым порошком.