Читать «Только ждать и смотреть» онлайн - страница 133

Елена Бочоришвили

– Филипп, вы здесь, наверное, кого-то встретите, – объявил мсье Киселев, – а я здесь, наверно, умру. Умирать легче всего на сцене. Там либо падают на пол, либо медленно сползают. Вот так, я вам покажу. Борис Годунов в одноименной опере Мусоргского. Руку на сердце: “Оставьте нас… Уйдите все… Прощай, умираю!..” И умер! Ищите на кладбище!

– Мсье Киселев, я-вас-с-сразу-уз-на-ла!

Они по-прежнему пели слаженным дуэтом. Им оставалось недолго петь – не больше года из их шестнадцати совместных лет. Еще не вышел на сцену многоголосый русский хор. И не было барабанного боя, предвещающего финал. Однако… Даже если ты знаешь конец или уже предчувствуешь, финал всегда должен быть неожиданным. Как в хорошей пьесе или хорошем романе – ты должен забыть, что герой выдуман, не живет и не жил. И тогда будет больно бросать его, мертвого, на полу или на бумаге, даже если автор объявит – самое время…

Поездили вокруг, поискали, что купить. В Европе за то же время проедешь несколько стран. Поля, поля. Как в России! А ведь мсье Киселев сбежал из России и вот уже из Европы сбежал. Подобрали большую гостиницу в самом центре Монреаля. Начали ходить на оперные спектакли вместе. Большую гостиницу всегда есть на кого оставить. Красивая жизнь! “Как он взял свое си и держал, а?”

Филипп пошел узнавать людей с первого взгляда. У вас важная встреча, я понимаю. И-и-их – и смотрит в окно. Вам завтрак в номер? Вы верно заметили, монреальское небо сидит на голове как шляпа. Вот они, два слова о погоде. Вы говорите на шести языках? Да, раз в жизни у всех забивает…

В большой гостинице больше шансов встретить то, от чего бежишь. Много русских. Советский Союз приказал долго жить, их словно взрывом разбросало. Ругают Горбачева последними словами. Забывают, что это он открыл им двери. Какую страну развалил! Как будто сами не о том мечтали.

Мсье Киселев перешел на свой страшный французский. Не отвечал на расспросы о фамилии. Русский князь, поклонник русской оперы, ни с кем из русских встречаться не желал. Брал берет, шел на кладбище. Покупал цветы и искал, кому их отдать.

Но ведь надо было когда-то рассказать Филиппу! Надо было объяснить свою странную ностальгию! Нельзя же всю жизнь жить в тишине! Надо было вырвать из сердца историю, где маленький мальчик убегал и прятался, а солдаты ловили его, сапогами бухали и кричали – лови жиденка, лови мерзавчика! И мамочка кричала – не оборачивайся, не смотри назад! Ведь эти солдаты – не Россия! Может, нужно забыть, чтобы простить, каждый эмигрант через это проходит. Но как?

Вот здесь, сейчас, сбрось свое прошлое в океан. Самое время.

16

Вдруг, неожиданно, как бывает только на сцене, в театре, в жизни произошел роковой поворот. Жизнь не театр, потому что мы не знаем заранее, чем действие может закончиться. Нет барабанного боя, возвещающего смерть.

Мсье Киселев вышел из гостиницы без берета. Он шел по объявлениям на домашние распродажи. Его маленькая слабость – антиквариат. Красивая жизнь. Еще в Европе он посещал, случалось, воскресные базары, ничего не покупал, но смотрел. Развлекался. А здесь, в Монреале, распродажи проводят каждую субботу в теплое время года. Люди избавляются от своего прошлого, чтобы начать с нуля. Может, это последние объявления до следующего лета. Снег обещали через неделю-две.