Читать «Только ждать и смотреть» онлайн - страница 120

“Почему бы и не жениться, – подумал про себя отец, – самое время!” Ничего не сказал вслух, кивнул головой, когда ее родители осторожно завели разговор. Спешил к своей корове, утром рано вставать. Крестьянин, что с него взять.

Мать не дожила до общения с сыном. Может, и вышло бы что-то, как знать? Он мало говорил до четырнадцати лет, почти как отец. Дети смеялись над ним. Это потом, много времени спустя, очень осторожно, на своем старомодном русском, мсье Киселев, бывший певец, предложил ему: “Распределите вдох и выдох. Говорите по слогам”. В четырнадцать он все еще заикался, но дети перестали смеяться. Ему никто не объяснил почему, и он не узнал от них, что красавец, да и зачем? Он уже знал пароль. Ключ. Выходил, пошатываясь, ночью с чужих сеновалов. Фонарей не было. Шел домой по луне. Любовь, любовь, завтра рано вставать. У него было то же огромное белое тело, что и у отца, только без шрамов, как без памяти о прошлом. Прошло очень много лет, пока он повторил за своей любимой незнакомое русское слово, разбив его на части, – щастье. Так много хотелось выразить, что не хватало слов. Вот только мать не дожила.

4

Через год он вернулся в свою деревню под Ниццей, нужно было объявить отцу. Мсье Киселев не поехал, сослался на дела. Какие у него могли быть дела? Наверное, пошел на кладбище или на воскресный базар, он больше никуда один не ходил. Филипп вел широкую машину по узкой дороге и думал про себя – а когда же мсье Киселев встретится с отцом? Нельзя же не встретиться – это мой отец! И что делать, если отец против? Он вез подарки отцу – шарф и носки из тонкой шерсти, мсье Киселев сам выбирал. Филипп еще плохо знал мсье Киселева, даже через год общения. Ни один из них не спешил навстречу другому. Один потому, что не знал как, а другой – именно потому, что знал. Поспешишь – спугнешь.

Он нашел отца за сараем. Косил траву, как всегда. Будто и не останавливался с тех пор, как Филипп уехал. Отец издали поднял руку – узнал. Не подошел и не остановился – может, злился, а на что? Филипп сел на землю рядом с отцовским бидоном и стал ждать. Ох, жаркое лето! Еще весело, но дорога уже ведет вниз. Как жизнь женщины после сорока. Самое время. Отец наконец подошел молча. Протянул руку – за бидоном с водой. Филипп подал. Отец никогда не пил молоко, никто в деревне не пил, только дети.

Он сказал отцу, заикаясь сильнее от волнения, что мсье Киселев посылает его учиться в Париж. Это три-четыре года, а то и все пять. Отец показал ему жестом – лей на руки! Потом подставил бурую шею. Филипп удивленно смотрел на него – их кожа не загорала, хоть спи на солнце круглые сутки. Чуть покраснеет, и пройдет. Отец выпрямился. Его брови поползли вверх, раскрывая складки у глаз. Вот где она пряталась, как партизан, белая кожа, – в глубине морщин. Вжик, как косой, – отец дал Филиппу в ухо. Уложил на землю, но не убил. Постоял над ним, посмотрел, как тот приходит в себя. И не спросил – почему же ты не писал, сынок, целый год? Хорошо, что мсье Киселев не приехал. Носочки с шарфиком из тонкой шерсти.