Читать «Только ждать и смотреть» онлайн - страница 118

Сегодня я увижу его”.

Красивая жизнь, Бель Ви

1

А на одном месте он долго не задерживался, нет. Зачем? Вдруг, обычно в середине лета, он объявлял – ну-вот-са-мо-е-вре-мя! – и быстро собирал чемодан. Чемодан должен быть большим, чтоб ничего не складывать. Побросал и пошел. Вместе с мсье Киселевым они садились в машину или в самолет – и вперед. Никогда не смотрели назад. Да, са-мо-е время! Надо уехать, пока не надоело. Еще весело, но дорога начинает виться с горы вниз. Как солнце заходит, как женщине после сорока.

“Если Вы позволите, я хотел бы поговорить о Вашем сыне, – осторожно начал мсье Киселев. – Мы с Филиппом собираемся…”

Отец не стал засиживаться за столом. Его раздражал дурной французский мсье Киселева, его акцент. С детства живет во Франции, а говорить не научился. Богатые, ну вас всех! И как он терпеливо выслушивает Филиппа! Разве такое можно вытерпеть?

“Пора косить траву, – подумал про себя отец, – самое время!”

Он пошел за сарай, протер тряпкой косу и начал – вжик-вжик. Трава по пояс, руки не дошли. Филипп и мсье Киселев даже не заметили, были заняты своим разговором. Составляли план поездки. Нет, отец ничего не подозревал, он был не из подозрительных, хоть и старый вояка, партизан из Сопротивления. Каждый соображает в меру своей распущенности, известное дело. Это сейчас если двое взрослых мужчин едут куда-то вместе, ходят вдвоем по ресторанам, иногда берут один номер на двоих, то все, ясное дело. Геи. А ведь ничего такого не было. Никогда. Не хочется даже ворошить и копаться в деталях, чтоб не беспокоить память. Если бы отец был против – у него это быстро. Вжик, как косой. Отец убил шестерых фрицев. Никогда не рассказывал как. Молчаливый человек. Мать страдала – не с кем поговорить, в тишине живу. Однажды его позвали уложить быка к соседям. Он походил вокруг в своих заляпанных навозом сапогах, приноровился и дал быку кулаком в лоб. Убил наповал. Дожил до девяноста шести лет. В молчании. В тишине. Отец сожалел, что война быстро кончилась. Не надо было останавливаться! Надо было добить заодно всех богатых. Он вернулся в свою деревню под Ниццей, корова пала, а они продолжают приезжать на море, прохаживаются под зонтиками и присылают своих работниц из местных – молоко им подавай. Каждое утро подавай!

Потом мсье Киселев заторопился. Пора собирать большой чемодан, полупустой. Самое время. Они зашли за сарай прощаться. Отец стоял лицом к стене, мочился. Он медленно застегнул штаны, путаясь в петлях, и поднял вверх руку – прощай! Крестьянин, что с него взять, как говорила мать. Филиппу стало стыдно за отца – в который раз.

2

В Италии он заговорил по-русски. Итальянский язык Филипп, оказывается, уже знал. Слышал ведь в Ницце, а потом все как-то само собой, очень легко. Мсье Киселев тут же забросил свой ужасный французский с оскорбляющим ухо акцентом и говорил только по-русски. Он обращался к официантам по-русски – принесите нам, пожалуйста… Пер-фа-во-ре… Филипп стал переводчиком, не только шофером.

“Вы знаете, я уже столько лет не говорю по-русски! Лишь в детстве, с маменькой. Я вам признателен от всей души! Ах, если бы меня учили языкам с малых лет, как Набокова! О нет, Набоков – не только “Лолита”, я вам расскажу…”