Читать «Только ждать и смотреть» онлайн - страница 101

Я часто звонил Заку Полски и просился в его клуб. Вода брала меня в свои объятья, как любовница, не успевшая устать от самого неизведанного в мире советского секса. Я плыл и плыл – оттолкнулся от стены, назад, снова вперед, потом назад… О счастье! Вода в бассейне была синей, словно в ней полоскали волосы тысячи Эммочек. Однажды я сказал об этом Заку. Он изумился:

– У Эммы Берг голубые волосы?

– А разве вы не замечали? Она красит их синькой!

– Как бы я заметил? – усмехнулся Зак. – У меня дальтонизм!

– Как же вы собрали свою коллекцию, если не различаете цвета? – удивился я.

– Зато я различаю подпись автора, тут меня не проведешь! – рассмеялся Зак.

– Так вот почему вам не понравился портрет Лили Лории! – радостно воскликнул я. – Там же вся красота в цвете!

– Да, и ваша подпись, простите великодушно. Разве у меня есть время ждать, пока вы станете знаменитым? Умоляю вас, я ведь могу умереть завтра! Мне бы только успеть пристроить Орловского в приличный музей, больше я ничего не хочу! Вы знаете, в чьих руках сегодня арт?

Он не успел. Незадолго до смерти Зак продал свою коллекцию Эмме Берг – за бесценок, как он говорил, практически выменял на обещание, что она сумеет не разбивать коллекцию, а поместит ее – целиком – в музей. Ему пришлось признать, что имя умершего обувного магната открывало больше дверей, чем его собственное имя живого коллекционера и знатока. Выяснилось, однако, что работы Орловского не представляют особого интереса по той простой причине, что их много, лишь книга Друвиля является исключительной редкостью. Эммочка встретилась с директорами нескольких музеев, предлагая “восточно-европейское искусство из семьи Берни Берга”. Хотелось ли ей увековечить память своего мужа или это была попытка объединить пятерых детей? Я помогал ей во всем и был готов предоставить книгу “Путешествие в Персию…”, которую Марк подарил мне, для любой экспозиции, лишь бы коллекция не выглядела “кастрированной”. Однако музеи один за другим отказали Эмме Берг из-за отсутствия места. “Вечные дети” объединились – в последний раз, кстати, – когда вступили в права наследства. Они выставили коллекцию на аукцион, и многолетний труд Орловского – и Зака Полски – мгновенно разлетелся по разным странам.

В клубе Зак любил валяться в шезлонге, окруженный зелеными пальмами и снегом за огромными окнами, и поучать меня.

– Эта ваша манера задавать наивные вопросики мне страшно нравится, – ворковал он. – А как вы все время бегаете за советами? Привыкли жить под диктовку, там, в своей стране Советов… Нарисуйте автопортрет – получится портрет советского человека! Ну, спросите меня – что у вас там сейчас на языке?

– Когда вы узнали, что вы гей? – спросил я. Видимо, именно этот вопрос волновал меня в тот момент.