Читать «Славное море. Первая волна» онлайн - страница 122

— Почему он остался? Что он сказал напоследок? Зоя вспомнила только его слова: «Не медли, Зоя, как промедлил я».

— С чем же он промедлил? — спросил капитан. Девушка молчала.

Капитан повернулся к выходу и вдруг мысленно сам себе ответил: «Промедлил уйти с мелкого места».

Глава десятая

I

Шторм прекратился только через сутки, прекратился внезапно. Сразу разорвались на мелкие клочья и быстро исчезли за горизонтом тучи. Потом утих ветер, ярко брызнуло солнце, и над мокрой палубой заструился легкий парок.

— Снять брезент, разостлать на палубе, просушить робу! — послышался приказ боцмана.

Матросы отдраили трюмные люки, брезент расстелили для просушки. Из кают вынесли и развесили где только можно мокрые бушлаты, брюки.

Геннадий не хотел больше возвращаться в каюту и уселся на узкую скамейку у машинного отделения, по правому борту. Он соскучился по солнцу и теперь блаженно подставил ему свое исхудавшее, почерневшее лицо. Не этого он ждал от своего первого путешествия в Арктику.

К борту подошел боцман. На гладко стриженной круг, той голове играло солнце. Он глянул в море, и его загорелое, обвеянное многими морскими ветрами лицо по-молодому зацвело. Вздохнув всей грудью, Иван Демидович раскинул в стороны крепкие руки и тут же несколько раз сильно сжал их в локтях, как это делают физкультурники на зарядке, пружинисто поднялся на носках и, обращаясь к морю, спросил:

— Ну что, нашумелось?

На минуту измученному Геннадию он показался сказочным богатырем, который в течение нескольких дней вел отчаянную борьбу с морем. Море устало и смирилось, а он, удовлетворенный победой, довольно усмехаясь, разминает мускулы.

Море еще продолжало зыбиться, но в безветрии уже гасли на волнах пенные гребни. Округлые, покатые волны больше не обрушивались на палубу, и теплоход легко подминал их под себя. И цвет у них изменился. Теперь они не мутно-серые, а желтые, будто море к концу шторма взбаламутилось до самого дна и подняло глубинный ил.

Геннадий, подойдя к боцману, поделился с ним своими мыслями.

— Плохо ты знаешь море, — повернувшись чуть боком, чтобы видеть матроса и воду, сказал боцман.

— Тут, брат, такая глубина, и нет такой силы, чтобы взбаламутить его до дна.

— А как же цвет? Сейчас он другой, почти желтый.

— Это все от солнца. Моряки говорят, что солнце красит море в сто цветов.

— Уж и в сто! Да в природе семь цветов всего, а остальные оттенки.

— Ну, пусть и оттенки, — согласился боцман. — Л только их в море не меньше ста. Утром море под солнцем зеленое, это если оно тихое, а если волнуется, цвет другой: то синий, то стальной. Чуть солнце передвинулось— и море зацвело по-новому. Старые моряки это хорошо знают.

Боцман по всегдашней привычке положил крупную руку на плечо Геннадия.

— А первая волна, она всегда так: и далеко отбросит, и зашибить может. К ней приноровиться надо. Так-то, брат.

«Да, первая волна уже была, — подумал Геннадий. — Была там, возле плота».

Но теперь он уже не мог сказать, что она последняя. Что-то в груди негромко подсказывало: «Нет, не последняя».

На палубу вышел доктор, заговорил с боцманом о солнце. Потом, как бы нечаянно вспомнив, сказал: