Читать «Связующие нити» онлайн - страница 163

— В конце каждого года, — донёсся до меня громкий голос Вельтона, — я собираю все дела двадцатилетней давности и уношу к тебе, ставлю у стенки за какие‑нибудь вещи, чтобы не видно было новым посетителям, кто к тебе на реставрацию ходит, и потом о них и не вспоминаю.

— Здесь нет ни одной папки!

— Значит, нет. Значит, Здание куда‑то девает их. А что, тебе захотелось произвести расследование какого‑то старого — старого случая?

— Нет, не расследование… мне хотелось посмотреть на рисунки, которые были созданы тогда. В самом начале. Какими они были, — и рисунки, и люди. Если Здание снесут, — я выглянула в комнату и осталась стоять в проёме двери, — то мы последние. А что будет с делами? Они будут разбросаны на обломках, и чужие люди, расчищая площадку, будут видеть их, читать? Или, не глядя, снесут в мусор, похоронят на свалке рукописи, рисунки, мосты, — практически чьи‑то жизни.

— Гретт, не надо, это слишком печально, — остановила меня Зарина.

— Ты до сих пор расстроена из‑за той порванной истории, Пуля, а ты не подумала над тем, что скоро вообще всё здесь будет уничтожено. И ведь выносить отсюда папки нельзя… Стоит ли столько времени держать зуб на Тристана в таком случае?

— Не стоит, — неохотно произнесла та, — но одно дело судьба, а другое дело подобный вандализм…

— Хватит, хватит, — строго сказал Вельтон, поднявшись со своего кресла и уперевшись ладонями в стол, — темы нет, тема закрыта. Больше никто и никогда не будет об этом вспоминать!

Тристан вернулся без Нила, объяснив, что тот опять ушёл на поиски. Я уже не знала чему верить, — не соврал ли Вельтон о том, что в моё отсутствие обсуждался старый случай, и не соврал ли Трис, потому что папка с делом Эвелины осталась на столе Сыщика? Что же происходит с самим Тристаном, где он был, если его не было дома, и почему у него такое серое, измученное лицо?

Я решила, во что бы то ни стало поговорить с ним, когда мы будем идти домой.

Тристан не соврал, — Нил вернулся через час, и всё в нашем агентстве изменилось из‑за его новости. Во — первых, он долго и торжественно взмахивал кулаком, говоря, что не зря его сюда взяли, так как чутьё у него всё же есть, он нашёл нужную дверь. Во — вторых, он нарочно пространно начал рассказ о своих поисках и разговоре, каждый раз повторяя, что это незаурядный случай, и прежде чем мы поняли, в чём дело, он сказал, что никакого моста строить не нужно. Пятнадцать минут пыток, и Нил, наконец, выдал нам всё в подробностях.

Связующая ниточка была, это правда, но это был не тот необратимый случай, когда бы потребовалось наше вмешательство. Так сложились обстоятельства, и если бы этот юный поэт мог, он бы откликнулся на поиски Эвелины сразу же. Дело в том, что он был ещё моложе, чем думала про него Марта Май, в тот год ему исполнилось только семнадцать, и вся банальная истина заключалась в том, что его призвали на службу. Распределение попало туда, где было всё слишком секретно, чтобы он мог хоть весточку передать в мир. Тем более, он не мог и выехать. Оставалось ждать ещё год, и он признался, что большей муки не испытывал никогда в жизни, — слышать по радио песни на собственные стихи, слышать Марту, просившую откликнуться автора, и не мочь сделать ничего. Абсолютно. Он не мог передать письма даже тем, кто демобилизовывался раньше, а просить на словах он не смел, — это было сугубо личное дело.