Читать «Тайка» онлайн - страница 9

— Ох и матка у нас сегодня-а! — несмело сердились мальчишки. — Ты что, Тайка, лупнуть не можешь как следовает!

Едва закончился первый кон, Тайка потребовала замены и помчалась в деревню.

На улице пахло рыбными пирогами. Правда, мать говорила, до довоенных пирогов этим — из серой, ручного помола, вперемешку с картошкой, муки — было далеко. Да для Тайки главное было — рыба. А рыбы той (про желтых жирных карасей и говорить пустое) в зауральских озерах хватало! Вот и плыл по улицам этот запах рыбы — жареной, вареной и печеной, — слышались песни, играли гармошки. Народ гулял. И было гулянье то людям, как обновка бедной вдове. И радостно, и горько. Что за праздник, что за обновка, что за гульба без мужа, без брата, без отца? Да кто на гармошке-то наяривает? Школьная техничка Матрена Небогатова — вдова, потерявшая на фронте сына мать! Может, из последнего испекла этот пирог с рипусом. Ишь зазывает к столу, говорит, не побрезгуйте угощением, спойте со мной частушку под мою гармошку. Мне, мол, легче станет.

Эх, топну я, топну я, топну ногой! Поведу по воздуху да белой рукой. С крутого пригорка платочком махну. Горькою песней в сердце плесну.

— Эх, тетка Матрена! Опять напилася! — пожалела Тайка техничку, пробегая мимо ее крылечка. Вспомнила, как честила ее «шпионкой», запоздало устыдилась.

Вот и ограда. Воротца притворены, значит, никого дома. Отец с матерью, должно, ушли к родне в Пеньковку. Замирая, вошла Тайка в избу. На лавке в переднем углу стояла икона, перед иконой мигала лампада.

Бабушка стояла на коленях и кланялась, кланялась до самого полу. Крупные слезы бежали по морщинам, как по знакомым тропинкам. Давно уже отец велел бабушке выбросить иконы. Но она таки спрятала одну маленькую — богородицы — и доставала ее по престольным праздникам. Только ведь сегодня не святки, не троица.

— Баба! Ты чего? — вся замирая, подошла Тайка к бабушке.

— Ой, Тайка-Тайка, скончалася Евгения-то Ивановна, вечная ей память, вечный покой… — Бабушка тяжело осела на пол и заголосила: — Скончалася наша голубушка, золотистая-а!

Тайка, словно среди ночи молнией высвеченную, увидела Евгению Ивановну в тот ослепительный день у колодца. В белом батистовом платке, с выбивающимися из-под него упругими солнечными завитками. Потом, как сидели они втроем в тягучие зимние вечера у огня, расстелив подле плиты веселое клетчатое одеяло, и Евгения Ивановна читала им с Наташей про смешных парнишек Чука и Гека, и про голубую чашку, и про дальние страны… Потом пили мятносмородиновый чай с оранжевыми картофельными кренделями прямо на полу, у огня. И вспомнилось Тайке почему-то, как старательно мыла Евгения Ивановна свою голубую чашку и ставила ее отдельно от всей посуды. И вообще в доме Калинкиных любили голубой цвет, и еще белый… А совсем недавно учительница говорила бабушке: «Мне бы самое главное, Пантелеевна, весну перевесновать, такое это мучительное для меня время!» Значит, не перевесновала…