Читать «Двенадцать раундов войны» онлайн - страница 43

В этот марш вышли все вместе, и Уматгиреев старался держаться рядом с Габисовым. Ведущий задал темп, привычный джамаату, но, видимо, непосильный для имама. Тот долго пыхтел при ходьбе, а потом спросил амира:

— Твои люди специально стараются меня «загнать»?

— Обычно мы ходим быстрее. Особенно если я становлюсь ведущим. Если я задаю темп, некоторым приходится время от времени переходить на бег. У меня ноги длинные.

Имам, насколько знал Джабраил, был лет на шесть младше его самого. Значит, еще не старый человек. Уматгиреев и себя еще не считал даже стареющим, поскольку стареть, в его понятии, начинают после пятидесяти лет. Но ему еще до пятидесяти оставалось целых шесть лет. А имаму еще не стукнуло сорока. Но он уже был слабым и дряблым.

— Если я дойду с вами до той дороги, то на ней наверняка умру, — чуть не плакал имам. — Хотя, скорее всего, я умру раньше. Я для таких переходов не создан.

Джабраилу было неприятно слушать такие слова. Сам он был человеком гор до последней капли своей крови и никогда бы не пожаловался на трудности. И своих моджахедов точно так же воспитывал. Если нужно было идти, когда кончились силы, они все равно шли. А имам, который приехал к ним, которого приняли с уважением, к мнению которого прислушивались, более того, который даже начал понемногу командовать Джабраилом, — этот имам сам не мог подать пример даже не героического, а просто нормального мужского поведения. И это роняло его авторитет не только в глазах амира Уматгиреева, но и моджахедов, шедших рядом и слышавших нытье Габисова. Конечно, он не воин. Он не привык к боевой обстановке. Но он пытается воодушевлять воинов. А воодушевить их можно только своим примером. И потому Джабраил в ответ на нытье только сказал:

— Если умрешь в пути, мы не бросим твое тело. Донесем до дороги. Или ты хочешь, чтобы несли тебя, пока ты жив? У нас такого не бывает. Мои моджахеды — не рабы, которые носят почетные носилки. Когда строили базу, они носили рабочие носилки. Но живых людей не понесут.

— Но можно же идти медленнее… — проворчал Гойтемир Габисов.

И Джабраил понял, что он попал в точку. Угадал желание имама и своим ответом лишил того надежды на легкое преодоление долгого пути.

— Если идти медленнее, как ты ходишь, мы доберемся до места только послезавтра. Терпи. Ты же тоже мужчина.

Имам Габисов терпел еще около часа. Потом выбрал камень рядом с тропой и даже не уселся, а упал на него, всем своим видом показывая, что сил для дальнейшего пути у него нет. Джабраил посмотрел ему в глаза и не увидел там воли, но увидел упрямство. Но не то, с помощью которого мог бы заставить себя идти, а то, с каким хотел бы заставить относиться к себе иначе.