Читать «Безумец и его сыновья» онлайн - страница 32

И вновь тогда Книжник брался за Библию: книга, от которой отреклась Агриппа, читалась им с утра до вечера. Он грезил палестинской пустыней и с надеждой взирал на небесные горы, которые каждый день возникали перед ним и рассыпались, подобно башням Иерихона. Но когда пробуждался от грез — повсюду, насколько видели его глаза, простирались серенькие болота, холмы и камни.

Остальные ученики читали по слогам, сбиваясь и путаясь. Агриппа, стремясь привлечь их к учению, готовила им скудный обед: варила в воде капусту. Нахлебавшись пустых щей, нестройно школяры повторяли за ней: «Мы не рабы, рабы не мы». И скребли по сосновой доске кусочками угля.

Председатель, не раз навещая их и видя, как продвигается учение, твердил, потирая руки:,

— Учитесь, о животе не думая! Будет крепко заботиться о вас наша Родина!

Они и учились, но в один недобрый день в окне школы вновь показалась рыжая голова. На свою беду Агриппа ее не заметила — а рыжий кривляка тряс перед школярами мешком, зазывая за собой в заснеженные камыши.

На этот раз ярость была всеобщей.

— Сажай его! — кричали бабы Беспалому. И дергали за рукав, требуя наказать растлителя. — Что же ты за власть? — кричали. — Пойдем с нами. Там же его и повяжем, и сдадим куда надо!

Женщины поволокли с собой и своих безвольных мужей — но Председатель на этот раз остался.

— Решайте сами, что с ним делать, — отвечал. — Как поступите, так тому и бывать.

— Повяжем его, — пообещала за всех Агриппа. — И сдадим…

Валентина стояла на краю селения, засыпаемая повалившим снегом, и уставшими, воспаленными своими глазами вглядывалась вдаль, не замечая уходящую на расправу с ее бывшим мужем толпу. В ту ночь Беспалый встал рядом с нею, ветер метал шинельные полы. Сказал он несчастной женщине:

— Вот и конец твоему бездельнику! Я не трогал его лишь потому, что знал — жизнь сама все равно его накажет. Сами люди его уберут!

Молчала, безучастная. И тогда он принялся ожидать рядом с нею возвращения масс.

И дождался!

Под вечер следующего дня в снежной пелене появились возвращающиеся. Уже издалека доносились до Председателя их песни: но брели все как-то странно, спотыкаясь, падая, точно слепцы держась друг за дружку. Было слышно, как вопил Лисенок — что-то кричали в ответ женщины и дети. Наконец все добрались до холма и оказались поголовно пьяны. Окружив Валентину с Беспалым, протягивали им кружки и ковши.

— Пейте! — безбоязненно умоляли.

Мелькал в толпе рыжий вихор пришедшего с ними Владимира Пьяницы. С отцовским «сидором» за плечами, то и дело Пьяница пускался вприсядку и, подскакивая к онемевшему Председателю, корчил ему рожи, какие только способен был корчить. И успевал развязывать мешок, наливая из уже всем знакомой фляги в протянутые ладони, стаканы и даже ведерца. И бросал в толпу хлеб. А толпа бессмысленно плясала. Лишь Агриппа, отделившись от нее, страдала в стороне, не смея даже взглянуть на Беспалого. И жался к ней растерянный Книжник.

Все понял Беспалый. Пошатнувшийся, он разлепил губы:

— С великим трудом пытался я вас поднять! Отчего вновь к нему потянулись? Что дал он вам?