Читать «Перекличка» онлайн - страница 184
Андре Бринк
Это всего-навсего сон, уговариваю я себя. Ведь я не ребенок, чтобы пугаться страшных снов. Стыдись, говорю я себе. Это всего лишь сон! А может быть, и вообще все только сон: может быть, я не ел никакой газеты. Может быть, и не было никакой газеты. Может быть, я никогда не уходил в Тульбах и не встречал никакого мужчины в цепях. Может быть, у меня не было никакого ребенка. Откуда мне знать? Единственное свидетельство всего, что случилось, — это лохмотья моего жакета. Но что они доказывают? Я так и не узнал ничего о газете и теперь уже едва ли рискну узнавать. А вдруг Памела и Бет скажут, что они ничего не слышали ни о какой газете? Пожалуй, лучше всего просто лечь и попытаться заснуть. Но тогда вновь появятся муравьи и будут пожирать мои внутренности.
— Ты нехорошо поступаешь со мной, Николас, — наконец решаюсь я. — Памела — моя женщина. Я выбрал ее для себя, и мы хотим пожениться. А теперь ты хочешь, чтобы я спал один и муравьи пожирали меня по ночам.
— Она нужна в доме, — отвечает он, делая новую подпругу для своей лошади.
— Она нужна в доме вечером, чтобы прибраться после ужина, — говорю я. — А потом она нужна утром, чтобы сварить чай. Но ночью она моя. Только ночью мы и можем быть вместе.
— Тут не о чем говорить, — резко обрывает он меня и отворачивается.
— Николас! — Я пытаюсь сдержаться, хотя это и нелегко. — Я взял Бет только потому, что мужчине нельзя без женщины. Но Памелу я взял потому, что хотел, чтобы она стала моей, и только моей. Я никогда особенно не беспокоился о женщинах. Но Памела — единственная. Ты слышишь?
— Работа тебя давно дожидается, Галант. Займись-ка делом и не нарывайся на новые неприятности.
— Оставь Памелу в покое, не то ты сам нарвешься на неприятности.
Он идет ко мне, держа в руке готовую подпругу. И тут же, словно она нас подслушивала, из кухни выходит Памела.
— Пожалуйста, не встревай в это, Галант. Я не хочу, чтобы снова случилось что-нибудь ужасное.
— Скажи об этом ему, — говорю я, потом отворачиваюсь и ухожу.
— Зачем ты снова напялил этот жакет? — кричит мне вслед Николас. — Сколько раз я говорил тебе, что не желаю видеть эти чертовы лохмотья?
— Это мой жакет.
— Ты носишь его мне назло.
— Я ношу его потому, что ты дал его мне за ребенка.
Насвистывая, я спускаюсь вниз к краалю, вокруг которого мы надстраиваем стену — неделю назад леопарду удалось перескочить через нее. Стараясь сдержать гнев, яростно принимаюсь за работу, поднимаю и укладываю тяжелые камни. Камни, камни, камни. Но если он не оставит Памелу в покое, то, клянусь черным сердцем грома, грянет новая гроза. Я всегда знал, что от женщин одни мученья. Тебе больно, а ничего поделать не можешь. А с Памелой все и того хуже. Я продолжаю поднимать и укладывать тяжелые камни, безуспешно пытаясь успокоиться. Но мои мысли далеки от этой работы. Памелу — вот кого я мысленно вижу перед собой. И слышу ее голос. В полутьме хижины она спрашивает меня: «Галант, кто ты?» И слова эти раздирают меня больнее ударов бича. Я лежу рядом с ней, но мне не шевельнуться, а все из-за этих слов. Кто ты? Я все говорю и говорю, рассказываю о маме Розе, о Николасе, обо всех других. Но я знаю, что вовсе не это хочу сказать ей и не это, конечно, она хочет узнать от меня. Никому другому я не позволил бы спросить: