Скажи, за что меня преследуешь, о небо?Будь камни у тебя, ты все их слало мне бы.Чтоб воду получить, я должен спину гнуть,Бродяжить должен я из-за краюхи хлеба.
* * *
О небо! Я твоим вращеньем утомлен,К тебе без отклика вздымается мой стон.Невежд и дурней лишь ты милуешь, — так знай же:Не так уже я мудр, не так уж просвещен.
* * *
У тлена смрадного весь этот мир в плену;Грешно ль, что я влекусь к душистому вину?Твердят: «Раскаянье пошли тебе всевышний!»Не надо! Все равно сей дар ему верну.
* * *
Не дай тискам печали себя зажать, Хайям!Ни дня в пустых заботах нельзя терять, Хайям!Впивай же свежесть луга, стихов и милых губ,Потом в могиле душной ты будешь спать, Хайям.
* * *
Услышь, о муфтий, пьяницы рассказ!Трезвей тебя я пьяный во сто раз:Мне — кровь лозы, тебе же — кровь людей.Так кто же кровожаднее из нас?
* * *
Если скажут, будто я пьян, — я таков!Если «безбожник», скажут, «буян», — я таков!Для этих — мудрец, для тех — отшельник, безумец,А я такой, каким я дан. Я таков!
* * *
О, если б, захватив с собой стихов диванДа в кувшине вина и сунув хлеб в карман,Мне провести с тобой денек среди развалин,—Мне позавидовать бы мог любой султан!
* * *
И я, седобородый, в силок любви попал,И вот в руке сверкает искрящийся фиал!Рассудок терпеливый мне сшил халат заслуг,А рок мой прихотливый все в клочья изорвал.
* * *
Я — словно старый дуб, что бурею разбит;Увял и пожелтел гранат моих ланит,Все естество мое — основа, стены, кровля,—Развалиною став, о смерти говорит.
* * *
Отшельником не буду жить в сырой и мрачной келье,Хотя я сед, я буду пить вино, ценя безделье.Стал ныне кубок дней моих семидесятилетним,Когда ж, как не теперь, искать отраду и веселье?
* * *
Влек и меня ученых ореол,Я смолоду их слушал, споры вел,Сидел у них… Но той же самой дверьюЯ выходил, которою вошел.
* * *
Будь вольнодумцем! Помни наш зарок:«Святоша узок, лицемер жесток».Звучит упрямо проповедь Хайяма:«Кем хочешь стань, по сердцем будь широк!»
* * *
Доколь мне в обмане жить, как в тумане бродить?Доколь мне, о жизнь, осадки мутные пить?Наскучила мне твоя хитрость, саки вероломный,И жизнь я готов, как из чаши, остатки пролить.
* * *
Когда вселенную настигнет день конечный,И рухнут небеса, и Путь померкнет Млечный,—Я, за полу схватив создателя, спрошу:«За что же ты меня убил, владыка вечный?»
