Читать «Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов» онлайн - страница 224

«Генрих, король Англии, полностью подчиняется воле и советам Филиппа, короля Франции, и все, что король Франции пожелает, король Англии исполнит, прилагая все свои силы и безо всяких оговорок» – такими словами начинался договор о мире. Генриху пришлось совершить перед Филиппом оммаж за все свои владения на континенте. Кроме того, он пообещал отдать Алису под присмотр одного из пяти человек, которых выберет Ричард, чтобы, вернувшись из Иерусалима, жениться на ней. Король Англии согласился и на то, чтобы сын принял клятву верности от всех королевских подданных, проживающих по обе стороны пролива Ла-Манш, став, таким образом, законным наследником всех владений королевства.

Чтобы Генрих не вздумал мстить баронам, которые бросили его и ушли к Ричарду, было решено, что все бароны и рыцари вернутся к королю не раньше чем за месяц до отъезда обоих королей и Ричарда в Иерусалим. Генрих, Филипп и Ричард договорились во время ближайшего поста встретиться в Везеле и оттуда уйти в Крестовый поход. Для возмещения затрат на войну английский монарх должен был выплатить французскому 20 тысяч марок.

В заключение, чтобы обеспечить выполнение Генрихом условий договора, все его бароны обязаны были принести клятву, что, в случае их нарушения, они явятся к Ричарду и Филиппу и приложат все усилия, чтобы заставить короля соблюдать договор. В качестве дополнительного доказательства своей преданности Филиппу король Англии должен был отдать ему либо Ле-Ман с Туром и два замка в Анжу, либо три самые мощные крепости на нормандской границе – Жизор, Пейси и Нонанкур.

В довершение всех этих унижений Генрих должен был поцеловать Ричарда в знак примирения. Сделав это, он с негодованием прошептал: «Не дай мне, Боже, умереть раньше, чем я смогу достойно ему отомстить».

К завершению переговоров английский король был уже не в состоянии сидеть в седле. Его отнесли в Шинон на носилках. Он послал одного из своих придворных, Роджера Мелкаэла, в Тур, велев ему узнать у Филиппа имена баронов, которые его предали и которых он должен был освободить от наказания.

Когда Роджер вернулся со списком, Генрих приказал зачитать его вслух.

«Сэр, да поможет мне Господь! – воскликнул Роджер. – Ибо первым в списке стоит имя графа Джона, твоего сына».

Генрих II поднялся, превозмогая боль, и воскликнул: «Правда ли, что Джон, сердце мое, покинул меня, Джон, которого я любил больше всех моих сыновей, Джон, ради которого я навлек на себя все эти несчастья?» Откинувшись на подушки, он отвернулся к стене и пробормотал: «А теперь будь что будет; меня уже не волнует ни моя судьба, ни что-нибудь другое».

Вскоре у него начался жар, и он потерял разум. Иногда он начинал дико кричать от боли и отчаяния. Джефри прижимал голову и плечи отца к своей груди, а один из рыцарей положил распухшие ступни Генриха к себе на колени. Джефри отгонял мух, во множестве летавших вокруг, и старался охладить лицо отца и облегчить его боль. Генрих открыл глаза, взглянул в лицо сына и узнал его.