Читать «Лондон – лучший город Америки» онлайн - страница 32

Я видела собачий питомник только раз в жизни – в Делавэре, когда мы с Мэттом гостили у его друга по колледжу. Парни разбирали хлам на чердаке, а я ждала их на заднем крыльце и увидела во дворе у соседей специально огороженную территорию, конуры, поводки, горки. Выяснилось, что там разводят очень дорогих терьеров – крошечных таких пупсиков, которые умещаются на ладони.

Поначалу бульмастифы Элизабет показались мне полной противоположностью тем терьерам. Бульдоги-переростки весом от 45 до 60 килограмм, злые и щекастые, со злобными глазками. Поначалу я их испугалась, однако вблизи мордашки у них оказались очень милыми, и я вспомнила, что при правильном воспитании у бульмастифов лучший в мире характер, лучше даже, чем у терьеров. По отзывам некоторых владельцев, в лице бульмастифа находишь себе самого верного друга и защитника.

Грейс провела меня в дом и дала почитать информацию о питомнике, там как раз упоминалось, что бульмастиф – лучший друг человека. Сине-золотая брошюрка показалась мне смутно знакомой. Возможно, я видела ее у Джоша, когда он жил в Бостоне, но не придала особого значения. С какой стати допрашивать брата, откуда у него листок рекламы? Может, положили на лобовое стекло. Я и представить себе не могла, куда ведет эта брошюрка.

Я отогнала дурные мысли и дочитала до конца. Разведение собак не приносит большого дохода, если заниматься этим непрофессионально, из любви к животным. В лучшем случае владельцы таких питомников едва сводят концы с концами, хотя некоторые бульмастифы стоят около полутора тысяч долларов. Лучшей наградой за работу по воспитанию и уходу за бульмастифами являются сами бульмастифы. Владельцу приятно заниматься такими чудесными животными и пристраивать их в хорошие руки, к тем людям, которые действительно смогут о них позаботиться.

На обороте была фотография Элизабет и краткая биографическая справка, из которой я узнала, что Элизабет – ветеринар и придерживается холистических взглядов в отношении здоровья. Позже я узнала, что ей было девятнадцать, когда она стала заниматься разведением бульмастифов, так как этим увлекался будущий отец Грейс. Потом он ушел, а Элизабет с дочерью остались и жили долго и счастливо. С понедельника по среду Элизабет принимала пациентов и их родителей в Провиденс, а остальное время проводила в питомнике.

В тот день я еще не знала этих подробностей, мне просто очень нравилось на ферме у Элизабет. Я будто попала в другой мир. Здесь все выглядело необыкновенным, почти сказочным. Конечно, я склонна идеализировать то, чего не знаю, и все же это место было более реальным, чем остальной мир.

Кухня напоминала каюту корабля: деревянная обшивка, фотографии. На столике стоял проигрыватель. Кухонька была очень уютной, но запах в ней стоял немного странный, как будто что-то пригорело.

– Извините за запах, – сказала Грейс, словно услышав мои мысли. – Вчера я выполняла задание по химии. Нужно было сделать клей из подручных материалов.

– И как, получилось?

– Да, если клей не должен клеить, то все получилось.

Я улыбнулась. Вышло немного натянуто: Элизабет с Джошем ушли на прогулку, и я не знала, сколько времени мы просидим вдвоем. Не то чтобы я была против компании Грейс, напротив. К тому же Джошу и Элизабет требовалось поговорить без свидетелей, разговор им предстоял нелегкий. Я поняла, что Элизабет знает о предстоящей свадьбе. Знала ли она, что он приедет? Может ли это хоть что-нибудь изменить?

– Давайте приготовим поесть, – предложила Грейс, доставая из холодильника овощи, мясо и хлеб. – Как насчет сэндвичей с индейкой?

Я наелась индейки за завтраком; с другой стороны, делать нам было больше нечего. Все лучше, чем сидеть и молчать. Или расспрашивать девочку о маме. К чему подробности, если неясно главное: у Джоша завтра свадьба, а он все еще здесь.

– Отлично, – согласилась я.

– Хорошо. – Грейс с улыбкой протянула мне хлеб и желтый перец. – Так вы приехали из Нью-Йорка? В смысле, вы ехали без остановок, за один день?

Я открывала упаковку и не успела ответить, как Грейс заговорила снова:

– Просто мы с Джошем как-то ездили в Нью-Йорк и попали в ужасную пробку у Нью-Хейвена: чудовищная авария, столкнулось несколько грузовиков или что-то вроде этого. В итоге мы опоздали на спектакль, ради которого, собственно, и поехали. Съездили в Нью-Йорк за чизбургером.

Я замерла с упаковкой индейки в руках.

– Вы ездили вдвоем? – вырвалось у меня помимо воли, и мне сразу же стало неловко.

Как будто мне требовалось лишнее напоминание, как далеко все зашло между Джошем и Элизабет. Он возил ее дочь на спектакль в Нью-Йорке. Отвез туда и обратно, точнее, вернулся вместе с ней домой. В спальне наверху стоят его крем и зубная щетка.

Грейс достала разделочные доски и огромные ножи.

– А чизбургер был классный, – сказала она с сожалением.

Я попыталась убрать с лица выражение озабоченности, чтобы Грейс не подумала, что я ее осуждаю. Винить нужно было другого человека, но что это могло изменить?

– А давайте не будем больше о них, а то я снова что-нибудь ляпну, а вы изменитесь в лице, и снова станет ясно, что вам тяжело это слышать. Похоже, Джош обо мне ничего не рассказывал. Вот и хорошо, оставим, как есть.

– Договорились, – сказала я. Меньше всего мне хотелось взваливать на нее вину за то, что происходит между Джошем и Элизабет и что я чувствую по этому поводу.

Грейс с улыбкой протянула мне доску и нож. Я стала нарезать продукты, стараясь, чтобы кусочки получились одинаковые, как в кафе, что помогало отвлечься от мыслей, однако мой взгляд то и дело возвращался к Джошу и Элизабет. Они сидели на холме, не касаясь друг друга. Джош подался вперед, внимательно слушая. Самое удивительное, что он выглядел старше. Даже не старше, а взрослее. С его лица исчезло беспечное выражение, а он всегда вел себя так, как будто его ничего не касается. Он привык воспринимать внимание и заботу как должное.

Мерил часто говорила, что с Джошем она стала мамочкой, еще не родив ни одного ребенка. Ей приходилось все делать самой, впрочем, она и не возражала. А у Элизабет уже был ребенок, и с ней Джош вел себя иначе. По крайней мере, мне так показалось. Может, он сейчас женится на Мерил, потому что сомневается, сможет ли быть тем, кто нужен Элизабет?

На сковороде зашипело мясо.

– Как там мясо? – поинтересовалась я.

– Нормально.

– Вот и отлично.

Брат часто меня выручал. Он приехал, когда я ушла от Мэтта: привез из Нью-Йорка мою одежду, фотоальбомы, любимые книги и фильмы, помог обустроиться на новом месте. Он не лез с вопросами и советами. Он просто побыл рядом, пока не убедился, что дальше я справлюсь сама. Разве мне его судить? Не мне, даже если бы он ничего для меня не сделал.

– Эй, достаньте, пожалуйста, из холодильника арахисовое масло. Нужно смазать сковороду, – попросила Грейс.