Читать «Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов» онлайн - страница 15

Гео Данилович Шкурупий

В МАЕ

Эмаль Днепра. Слепящая вода, Суглинков желтоватое сиянье, И в розоватом утреннем тумане Луга — как гладь огромного пруда. Я не вдыхал так жадно никогда Красу весенних светлых одеяний, Смарагды трав, пушистость вербы ранней, Блеск отмелей, пески и невода. Пульсирует растений сок зеленый И раздвигает камни. Листья клена У фонарей блестят из темноты, А над каймой оград и парапетом Округлых яблонь пышные кусты Цветут живым раскидистым букетом.

12/XII. 1930

МИТРОПОЛИТ ЗАБОРОВСКИЙ

(Романтика)

Нет! Не спесивый сытый гетманат, Не толстопузый самодур богатый — Поставил диво этих пышных врат Смиренный инок с сердцем мецената. Мечтал он, услаждая ум и взгляд, Украсить камень в жемчуга и злато — И вырос крыш излом замысловатый Над чернотой полесских бедных хат. Любя наук пресветлое сиянье, Дарил он щедро юношам познанья — Смиренный просветитель прихожан, Он забывал — мудрец сентиментальный — Свой хищный век и свой высокий сан За книгами и мирной готовальней.

III. 1930

МИТРОПОЛИТ ЗАБОРОВСКИЙ

(Корректив)

Не верь прикрасам трафаретной хрии: Не так-то прост был этот меценат — Князь церкви, синодальный дипломат, Искуснейший кудесник и вития! Он знал, как украшает панагия, И в зеркало, у самых Царских врат, Оглядывал свой пастырский наряд, Радея об эффектах литургии. Да, помогал он бедным школярам, Да, он построил благолепный храм — Медаль блестит, но что на обороте? Девиз наживы именем Христа, В уюте келий — угожденье плоти И сел примонастырских нищета.

12/XII. 1930

В. П. ГОРЛЕНКО

II

Жил некий человек в краю зеленом — В прекраснейшем из всех краев земных, Писал и мыслил он о днях былых И прах столетий видел обновленным. Солист неоспоримый, прирожденный, Он незаметен был и скромно-тих В нестройном хоре сверстников своих, Как метеор, в пылинки превращенный. Природа столько древностей хранит: Рисунки листьев помнит антрацит, А мел — ракушек древних отпечаток… Ужели наша память так слаба? И век людей редчайших страшно краток, И этим шутят Время и Судьба…

17/VII. 1931